Громкий каменный скрежет за спиной говорит о том, что дверь открылась…
Медленно начинает гаснуть магический свет, погружая зал обратно во тьму…
- Живой? – спросил полуорк, перевернув клирика на спину.
Тот закашлялся, а потом кивнул.
- Кажется, это были последние, - произнес воин чуть позже, когда пристроил человека у стены.
Клирик опять кивнул, не в силах что-либо сказать. Полуорк плюхнулся рядом, скривив физиономию. Морщась, начал перетягивать какой-то грязной тряпкой здоровенную рану на бедре…
- Нашел ты время, чтобы со своим Богом разборки устраивать, - проворчал он, залезая в свой изрядно похудевший мешок, откуда извлек лечебное зелье. – Держи. Последняя. Концентрация слабая, так что чуда не жди. Захочешь – можешь выпить. Не захочешь – можешь бросить в кого-нибудь. А я прогуляюсь пока.
Поставив рядом с раненым склянку, воин с кряхтеньем разогнулся и закинул меч на плечо.
- Знаешь, - сказал он, отойдя на несколько шагов. – Я бы на твоем месте всё же выпил. Мёртвые не могут исправить старых ошибок. Правда, новых они тоже не совершают.
****
Клирик открыл глаза и посмотрел на гуля. Тот всё так же сидел на своем месте, терпеливо ожидая подходящего момента. Мужчина перевел взгляд на бутылочку. Потом опять на гуля. Потом на бутылочку… Гуль заволновался, заскрежетал зубами, переминаясь с ноги на ногу.
- Много чести для тебя, - мрачно пробурчал экс-посвященный Милосердного и Справедливого Бога, откупоривая склянку.
Выпил, чувствуя как затягиваются многочисленные раны, а по телу проходит знакомый озноб… Встал, опираясь на меч. Цыкнул на гуля, что испуганно отпрыгнул от своей внезапно ожившей жертвы…
- Мёртвые не могут исправить совершенных ошибок, - пробурчал человек, ковыляя вслед за ушедшим полуорком. – Ха! Можно подумать, это у живых часто получается.
Конец