– Да, – несколько секунд он молча жевал, затем продолжил: – Ей это понравилось. Она хочет вас видеть. Правда, она поинтересовалась, нет ли у меня на примете кандидатуры постарше, так как вы все же слишком молоды. И это меня смущает. – Он смотрел на нее некоторое время, но лицо Шейлы оставалось совершенно бесстрастным. Она выглядела такой же бездушной, как и рыбное ассорти на ее блюде. – Понимаете, мисс Олдхилл, меня это немного беспокоит. Я не должен потерять авторитет у миссис Морели-Джонсон. Это очень важное лицо и для меня, и для банка. У меня имеется и другая кандидатура на эту должность. И, как мне кажется, более подходящая, чем вы. Ей примерно пятьдесят пять лет. Миссис Морели-Джонсон примет ее в десять часов утра завтра, а вас в одиннадцать. После этого она примет определенное решение.
Шейла кивнула.
– Конечно, – сказала она спокойным, хорошо поставленным голосом, который всегда выводил из себя Хэммета. – Я понимаю.
Они прикончили рыбное ассорти, и Петтерсон звонком вызвал официанта.
– Что вы хотите на десерт? У них здесь превосходный...
– Спасибо, разве что чашечку кофе, пожалуйста.
Петтерсон заказал два кофе и, когда официант исчез, вытащил золотой портсигар, еще один подарок миссис Морели-Джонсон. Они закурили, и, когда официант принес кофе, Шейла неожиданно сказала:
– Скажите, мистер Петтерсон, что мне нужно сделать, чтобы выглядеть не так эффектно?
Он некоторое время изучающе смотрел на нее.
– Измените прическу. Сделайте что-нибудь более строгое. Оденьте темную одежду. Никакой косметики. Юбка должна быть гораздо длиннее и туфли – на низком каблуке.
Ее глаза удивленно расширились.
– О, вы настоящий эксперт в подобных вопросах. Хорошо, я последую вашим советам.
Он вынул из нагрудного кармана очки в скромной оправе и положил их на стол.
– Вот это тоже не помешает. Я приобрел их после разговора с миссис Морели-Джонсон. Стекла в них простые. Постоянно носить их, конечно, не обязательно, но в ее присутствии это не помешает. Очки сильно изменяют внешность человека.
Шейла взяла очки и, поднявшись, примерила их перед зеркалом. Затем вернулась к столу.
– Вы совершенно правы, мистер Петтерсон... вы все предусмотрели, спасибо. Это неоценимая помощь.
Петтерсон почесал подбородок.
– Я бы очень хотел, чтобы вы получили эту работу. Надеюсь, что так и будет, и в будущем мы будем довольно часто встречаться. Почему бы нам не перестать обращаться друг к другу так официально: «мистер Петтерсон», «мисс Олдхилл»? Меня зовут Крис, Шейла.
– Конечно, – внезапно улыбка осветила ее лицо, и это была первая настоящая улыбка. Очки, казалось, сделали ее еще более обольстительной.
– Ради Бога, сними эти очки... В них ты похожа на чопорную школьную учительницу.
Она рассмеялась, но очки сняла.
– Так лучше? – она пододвинула к нему сахарницу. – Я пью без сахара.
– Я тоже. Итак, вопрос решен. Вы приходите в отель «Плаза-Бич» в одиннадцать утра. Спросите у дежурного администратора, как пройти к миссис Морели-Джонсон, и назовете свое имя. Я уже предупредил его. Никаких проволочек не будет.
– Вы очень заботливы, Крис.
– Да уж, – Петтерсон откинулся назад и улыбнулся.
Он выглядел весьма самоуверенным и довольным собой.
– Да, забыл сказать о вашем жалованье. Ведь я оплачиваю все счета старой леди. Ваша предшественница получала сто долларов в неделю... на полном пансионе, разумеется. Вы будете жить в пентхаузе. Ваша комната чудесная... настоящий люкс... телевизор и тому подобные удобства. Я предложил миссис Морели-Джонсон увеличить жалованье до ста сорока долларов в неделю. Она согласилась. О'кей?
– Спасибо. Очень великодушно с вашей стороны. Он надеялся на большие знаки внимания с ее стороны. После того как он добился существенной прибавки жалованья, он этого более чем заслуживал.
Они допили кофе. Наступила пауза, затем Шейла повернулась и глянула в сторону плюшевого дивана. Петтерсон заметил ее взгляд.
– Это интересует тебя? – спросил он, стараясь придать голосу равнодушный тон.
– Я подумала, что это очень практично, – сказала она. – Так дверь запирается изнутри?
Он почувствовал, как учащенно забилось сердце.
– В этом нет необходимости, – сказал он, отмечая, что голос звучит хрипло. – После кофе обслуживающий персонал никогда сюда не заходит.
Она изучающе смотрела на него. Петтерсон смутился.
– Вы знаете это по прошлому опыту?
Его обворожительная улыбка несколько померкла.
– Можно сказать так.
– Крис... – она сделала паузу, загасила сигарету, затем, глянув на него, вновь улыбнулась. – Я всегда оплачиваю свои долги, но не таким образом.
– Шейла! – всем видом он показывал, насколько шокирован. – Это ничего не значит... понимаешь... я даже и не думал...
– Пожалуйста! – она подняла руку. – Я очень серьезно отношусь к сексу. Это величайшее из наслаждений, дарованное нам Богом! И это ни в коем случае нельзя опошлять. Секс для меня не заключается в том, что я сейчас сброшу трусики и улягусь на диван, полностью доверившись тому, что метрдотель сделает вид, будто ничего не подозревает. Но, как я уже говорила, я всегда плачу долги. И мы еще вернемся к этому вопросу, когда я получу работу.
Впервые, с тех пор как он оказывался в подобных ситуациях, Петтерсон по-настоящему смутился. Он даже почувствовал, что краснеет, а на лбу появились капельки пота. Он и раньше не верил, что ею можно легко овладеть, но это косвенное обещание о будущей расплате заставило его сердце забиться сильнее.