Поцелуй — медленный, сладкий, даже нежный. С привкусом карамели и пустотой внутри. Впрочем, это для неё — Какаши он распаляет, и Копия придвигается ближе, обнимает за талию, неспешно оглаживая бока под короткой юкатой. Груди касается, как хрупкого сокровища. Анко тянется перебраться к нему на колени, но Какаши легко подталкивает её, и Анко податливо откидывается на локти, позволяя ему самому развязать пояс и распахнуть её юкату. Путь играет, целует, раз хочет — один из лучших шиноби страны, Шаринган Какаши, пугало для всех врагов Конохи; с ней — ласковый, как верный пёс, только что хвостом не виляет. Решил развлечь её сперва языком, ах хороший!.. Слишком мягкий.
Эта сладкая нежность почти болезненна, от неё скручивает желудок.
Желая избавиться от этого чувства, Анко требовательно впилась ногтями в его плечо — глубоко, до крови. Однако не встретила понимания; Какаши только, на миг оторвавшись, боднул её руку, отодвигая, а после поцеловал пальцы. Прикрыв глаза, Анко упала на спину, приготовившись стонать и выгибаться.
Ей было никак.
========== Поговорим? ==========
Комментарий к Поговорим?
События развиваются параллельно действиям главы «Возвращение» второго тома «Двух миров» (https://ficbook.net/readfic/3608141/9600042).
Визуально-звуковое дополнение к главе: https://vk.com/lutea_fic?w=wall-144073308_316.
— Мадара-сан где спит?
— На верхнем этаже, в комнате брата Сириуса.
— Отлично.
Анко знала расположение комнат в штабе Ордена Феникса — просматривала составленные в прошлом году планы перед возвращением в мир магов — и без труда нашла ту, на которой висела табличка «Регулус Арктурус Блэк». Снять её после того, как занял комнату, Мадара не стал себя утруждать. Ведь и правда, это мелко, не стоит его внимания.
Отперев дверь невербальной Алохоморой, Анко проскользнула в комнату и сгрузила у кресла рюкзак, скинула на него пальто. «Сасори не переметнулся, — стучало в голове, — враг подчинил его ментальными техниками… Он погиб в бою, принял Аваду лично от Лорда…» Анко прикусила губу, впилась ногтями в ладони. Хотелось обхватить себя руками и…
Стук закрывшейся двери вырвал из мыслей.
— Объяснись.
— Вам нужен сосед? — спросила вместо ответа Анко, развернувшись. Она надеялась, что удержать лёгкое, игривое выражение лица удалось. — Я много места не занимаю, а ещё тёплая, совращенная и трахательная.
Мадара приподнял бровь, усмехнулся.
— От такого соседа глупо отказываться, — произнёс он и положил руку на ключ, торчавший в двери.
— А может, сперва смотаться за огневиски? — предложила Анко, глядя на поворачивающийся ключ.
— Зачем? — спокойно уточнил Мадара. — Скорее всего, нам сегодня ещё предстоит работать. Кроме того, мне не нужно быть пьяным, чтобы хотеть тебя.
— А это и не для вас, — пробормотала Анко, чем вызвала вопросительный прищур Учихи, и быстро пояснила: — У меня диета. Глюкозо-спиртовая. Хорошая, между прочим.
— Не сомневаюсь, — у Мадары позабавленный вид, но в глазах мелькает огонёк заинтересованности.
Лучше отвлечь, ведь врать ему — гиблое дело. А потому, растянув губы в оскале, Анко без спешки стала раздеваться.
Это ведь так привычно и легко: потянуться, напоминая о собственной гибкости, повернуться по-разному, демонстрируя ничуть не ставшее хуже за месяцы расставания тело. Отойти к кровати, лечь на спину, с шальной улыбкой облизнуть пальцы, каждый по очереди совершенно блядским движением. Смотреть в глаза, касаясь себя, ведь всё это — для него.
Мадара — скала в море херни, где Анко тонет, и в нём может быть её спасение. Она ведь хочет спастись, так?..
В комнате запахло огнём — Учихе нравится наблюдать, как она ласкает себя для него. Как кусает губы и часто, хрипло дышит, вскидывая бёдра. Выгибается, проникает в себя глубже — и смотрит на него. О, Анко умеет убедить отыметь себя!
И Мадара приближается, на ходу сбрасывая одежду, а Анко тихо поскуливает в нетерпении — своих пальцев так мало, нужен Учиха! Сразу и весь, чтобы заполнил, согрел, прогнал пустоту. Он прижимается, и Анко обхватывает его ногами, притягивая ещё ближе, отводит с его лица лохматую чёлку и удерживает взгляд. В нём нет ханжества и осуждения, которыми её в последнее время так охотно потчуют, и это едва ли не лучше всего остального. Его близость тоже хороша, но…
Чувства, вы, суки, где?! Это же Мадара, ненасытный огненный кот — как может ничто не шевелиться в душе на него?! Тело, вон, реагирует: горит под его руками, захлёбывается волнами удовольствия… Физиология. И осколки-дробь глубже впиваются в сердце.
Эта боль откровенно бесит. Она не подстёгивает, угнетает, и Анко решительно абстрагируется, сосредотачивается на ощущениях тела, на Учихе. С ним можно долго целоваться, гладить, перебирать волосы — он охотно принимает ласку и, кажется, действительно рад снова быть с ней. К нему хочется ластиться, уютно урчать и кусаться исключительно играючи. И принять его в себя со сбившимся дыханием, выгнуться и прижаться, обвивая руками шею. И давить злые слёзы от того, какая тишина притаилась за оглушительным стуком сердца.
Не удержанное подрагивание плеч её выдало, и Мадара сразу остановился, заглянул в лицо.
— Ты здесь?
— Да. Всё хорошо, — прошептала Анко, целуя его в губы. — Мне вас не хватало.
— Как будто без меня на тебя не стоит очередь, — протянул Мадара, подначивая, вырывая из провала.
— Стоит на меня у половины Конохи, — теперь Анко кусает взаправду, до крови раздирает его губу, на что Учиха только облизывается, этот кот.
— Совращенство, — усмехается он и переворачивается на спину, не отпуская от себя. Такой классный, игривый Учиха, умеющий улыбаться одними глазами с неожиданным теплом.
Упираясь руками ему в грудь, Анко вонзает когти, а после сгибается, длинными, жаркими прикосновениями языка слизывает кровь. На требовательный толчок бёдрами начинает двигаться сама, и думать о чувствах нет времени — телу так хорошо! Как же она благодарна Мадаре за это…
Раствориться, забыться, просто насладиться хорошим сексом. Не думать ни о чём.
На ритмичные движения, руку на волосах Мадара реагирует открыто и честно. Его не надо вскрывать, чтобы понять, как хорошо — сам покажет стоном, подхваченным ритмом, прикосновением к груди. В какой-то момент хочется попросить его выкрутить сосок, сжать запястья до хруста костей, уткнуть лицом в матрас, обездвижив, и выебать, как дешёвую шлюху… Но Анко сдерживает себя: Учихе нравится так, жарко и чувственно, и просить его сделать совсем по-другому — рисковать сломать то, что есть между ними.
Поэтому — вскрикнуть, упасть на него, трясясь, бездумно улыбаясь. Постараться насладиться рукой в волосах, вначале мягко поглаживающей, почёсывающей затылок, затем уверенно направившей вниз. Согласиться на минет и сделать приятно, чтобы Мадара шумно дышал и жмурился, довольно рычал, но не пытался контролировать, направлять, давая Анко показать своё мастерство. Разочарованным этим решением он не остался.
Пока он переводил дыхание, Анко вытерла себя и его попавшимся полотенцем, а после тихо легла рядом. Приоткрыв глаза, Мадара перебрался на кровати повыше, на подушку, и притянул Анко к себе. Устроив голову на плече Учихи, она расслабленно вздохнула, впервые за долгое время ощущая довольство.
— Теперь поговорим?
— О чём? — уточнила Анко, потёрлась носом об его ключицу. — О том, в какую позу вы трахательную меня согнёте в следующий раз?