Где-то звенели колокольчики разносчиков, предлагающих устриц, а где-то глухо били хвостами по прилавкам пойманные глубоководные уродцы, слепые и зубастые.
Прилавки ломились от разных диковин.
На одних, заваленных ледяными глыбами, испускающими морозный пар, лежали рубиновые тушки слепого тролльего палтуса, мясо которого светилось в темноте мягким зелёным светом.
На других, опутанные сетями из зачарованной паутины, бились серебристые летучие рыбы-мыслители, чей мозг считался деликатесом для алхимиков и аристократов.
В огромных магических аквариумах, где вода кружилась сама по себе, плавали грустные морские девы с радужной чешуёй, пойманные для зверинцев, и щупальцеголовые каракатицы, меняющие цвет в такт настроению покупателя.
Тут же, на обычных, залитых кровью столах, портовые мясники с закатанными рукавами и кривыми тесаками потрошили гигантских кальмаров, извлекая из них полупереваренные сокровища с затонувших кораблей, которые тут же оценивал жадный до золота гном-меняла.
Да, само собой, как и везде в Артануме, между лотков сновали не только люди.
Сутулые троглодиты в капюшонах таскали тяжёлые корзины, ворчливые гномы-купцы с циркулями измеряли бивни нарвалов, а по тенистым углам, под мостками, шныряли кобольды-карманники из пары местных симорий, и шарлатаны, на свой страх и риск работающиие в одиночку, и продающие «слезы русалок» (обычный рассол) и «чешую морского дракона» (как правило, окрашенную щуку).
Я стоял в тени между двумя палатками, прислонившись спиной к прохладному, шершавому камню стены. Отсюда было видно всё: и главную аллею, где уже вовсю кипела торговля, и узкие проходы, где сновали воришки и посыльные.
В кармане куртки лежал кошель, а под ключицей лениво пульсировал Камень, откликаясь на металлические изделия на прилавках вокруг меня — ножи, пряжки, звонкие монеты.
Я ждал.
И старался не думать о том, что это может быть ловушка. В целом, я был бы готов и к такому повороту событий — но не думал, что Лани устроит подобное.
Она появилась неожиданно — просто возникла из полумрака арки, ведущей в соседний переулок. Рыжие волосы были убраны под потёртый капюшон, но ярко-зелёные глаза и он не мог как следует спрятать.
Лани медленно приблизилась, её взгляд скользнул по моему лицу, по округе, оценивая обстановку.
Я просто поднял бровь в немом вопросе. Пусть начинает. Пусть чувствует себя не в своей тарелке.
Я и так не выспался ради этой встречи…
— Ну, я здесь, — наконец произнесла она. Её глубокий, чуть хриплый голос прозвучал тихо, но я уловил каждое слово, — Как и договаривались.
— Договаривались? — я позволил себе лёгкую усмешку, — Я помню лишь намёк, брошенный в грязном переулке. Так что давай, говори. Что за дело нас с тобой сюда привело?
Лани вздохнула, и её плечи под капюшоном слегка опустились. Она посмотрела куда-то мимо меня, на груду гниющих овощей у стены.
— Я ухожу от Кривоноса.
В её голосе не было ни сожаления, ни злости. Констатация факта.
Я понимал, что для неё это решение. Для меня же это были просто слова. Но сказать что-то, видимо, было надо — хотя я и не понимал, что именно.
— Внезапное решение, — заметил, стараясь, чтобы в моём тоне звучала лёгкая ирония, — Ещё вчера вы были одной дружной, хоть и не слишком удачливой, семьёй.
— Это давно назревало, — Лани пожала плечами, и её взгляд снова стал твёрдым, — Просто раньше… раньше была видимость движения. Дела хоть как-то шли, мы были хоть кем-то. Парни меня приняли и не обижали, это правда. Но дела вели так, что мне… Не нравилось. Как тебе тогда сломали руку, ни за что.
— Ты могла бы сказать дружкам, что я тебе жизнь спас.
— Могла бы. И тогда пришлось бы объяснять ещё ку-у-у-учу всего! Понимаешь?
— Всё ещё не очень.
— Да страшно одной уходить куда-то, Краб! — она впервые назвала меня по имени, — А теперь и оставаться страшно.
— Почему?
— После вашей последней стычки с Ривом, в начале лета, всё посыпалось. Долги, «удовольствия», провалы на простых делах, постоянный страх. Повторю — я благодарна парням, что не выгнали меня вначале, но держаться за тонущий корабль — не в моих правилах.
Она говорила спокойно, подбирая слова — но спокойно. Это звучало как будто бы правдиво. Знакомая для Артанума история краха и предательства…
— И он тебя просто так отпустил?
На губах рыжей дрогнуло что-то вроде улыбки, но в глазах не появилось ни капли веселья.