— Он не знает.
— С катушек слетит, точно. И если полезет ко мне — в следующий раз я ему побольше частей тела сломаю!
— Я…
— Пойми правильно, Лани, — я постарался говорить спокойно, — Я немного знаю твоего «клыка». И он идиот. То, что тебе там не нравится — твоё дело. Я-то тут причём?
— Я хочу быть в твоей симории.
— Чего-о-о-о-о-о?..
Я едва не расхохотался, но увидев серьёзное выражение лица девушки, остановился.
Она серьёзно, феррак⁈
Я скрестил руки на груди.
— Слушай, если ты решила, что я лучше Кривоноса, то чуть ошиблась. Благодарность за форт — это, конечно, круто, но я не собираю симорию. И уж тем более не собираю её из участников симории, чей «клык» постоянно хотел меня избивать. М-м-м-м, не-а, Лани, я работаю один.
— Я давно на улицах, Краб. И я вижу, что ты теперь кое-что значишь, понял? Пусть ты и не кричишь об этом на каждом углу, пусть и сам не знаешь.
В её словах была лесть и, феррак возьми, она действовала!
После месяцев одиночества и борьбы это признание, даже от такой как она, било точно в цель! Да ещё и после всех этих историй о неуловимом Пауке…
Но разум тут же закричал мне — нет!
Никаких связей. Никакого доверия.
Эта рыжая, как было бы написано в моих книгах, была «непредсказуемой переменной».
Ненужным риском, если переводить на человеческий…
— Ответ — нет, — я оттолкнулся от стены, давая понять, что разговор окончен, — Спасибо за предложение, но ищи себе другого героя. Мне наёмники не нужны.
Я уже сделал пол-оборота, собираясь раствориться в рыночной толчее, как вдруг услышал её тихий, но уверенный голос:
— А это изменит твоё мнение?
Я обернулся. На её ладони лежал мой собственный, потрёпанный кожаный кошель. Она подбросила его в воздух и поймала, и в её зелёных глазах заплясали огоньки азарта.
— Неплохо, — признал я, не двигаясь с места, — Ловко. Но не убедительно.
Она ухмыльнулась и сделала вид, что собирается развязать кошель.
Я наблюдал, совершенно спокойный, за движением её пальцев. Наблюдал — и уже представил, как она вскрикнет, как её глаза наполнятся слезами, как едкая, обжигающая пыль заполнит лёгкие…
Но рука Лани замерла рядом с узлом. Ноздри девушки дрогнули, она внимательно посмотрела на моё лицо, на мою абсолютно невозмутимую позу, и её ухмылка медленно сползла с лица, сменившись выражением странного, почти что уважительного понимания.
— Неприлично заглядывать в чужой кошель…
— Так ты вытащи пару монет не глядя.
— Не-а, — протянула она тихо и аккуратно перебросила кошель мне в руки, — Не буду. Потому что если бы я дёрнула этот шнурок… сейчас бы уже не видела ничего, да?
Я поймал кошелёк, не глядя, сунул его в карман.
Не просто стащила кошель, поняла, что там секрет. Угадала или знала заранее — неважно.
Важно, что я впечатлился — совсем чуть-чуть.
— Это всё мило, Лани, — честно сказал я, — Но мне и правда не нужны напарники.
— Найди меня, когда передумаешь, — девчёнка пожала плечами, — Потому что ты передумаешь!
— Бывай.
Глава 27
Особое дело. Часть 1
Я шёл по улицам Вороньего гнезда, сливаясь с тенями.
За последние дни осень попыталась вступить в свои права — и пусть пока как-то неуверенно, но в Артануме всё же слегка похолодало. Воротник моей кожаной куртки был поднят, защищая от назойливого, колючего ветра, несущего с залива солёную сырость.
Прошли три оговоренных дня с момента, как я передал Алисе украденные в Новом порту бумаги и услышал её небрежное «загляни через три дня, мальчик, будет интересно».
«Интересно»… В Артануме это весьма опасное слово — особенно из уст сестёр Арикель.
Впрочем, выбора у меня по-прежнему как-будто и не было.
Их высокий, мрачный дом из тёмного кирпича возвышался над узкой улицей, как сторожевой бастион. В такой поздний час окна всех этажей были тёмными — и лишь на шестом, в комнатах сестёр, мерцал тусклый, приглушённый свет.
Не задерживаясь у главного входа под бдительными взглядами охранников, я юркнул в знакомый проулок, где пахло мочой и влажным камнем. Чёрный ход для прислуги, который я высмотрел ещё во время своей первой слежки, был заперт на сложный замок — но сёстры после парочки наших «дел» дали мне ключ, для «безопасных» встреч.
Тихий щелчок — и я уже внутри, в тёмном, пропахшем воском и лавандой коридоре.
Боковая лестница привела меня на шестой этаж, и выйдя в основной коридор, я направился к знакомой двери, которая открылась ещё до того, как я успел поднести руку к молотку.