Я не успел увернуться. Лезвие чиркнуло по моей груди, оставив горячую полосу боли. Кровь тут же проступила сквозь рваную рубаху. Но вместо того чтобы отпрянуть, я рванул навстречу здоровяку — и со всей силы вогнал коготь в его предплечье.
Кто-то из прохожих заорал, бросился прочь от места стычки, ближайший торговец начал визгливо звать стражу.
Кривонос взвыл. Его нож грохнулся на камни, а я, не разжимая своё оружие, рванул вниз — и плоть расползлась, как мокрая бумага.
— А-А-А-А!
Он отпрыгнул, хватаясь за руку, из которой хлестала алая струя. Глаза здоровяка округлились — то ли от боли, то ли от шока, что какой-то увечный сопляк его порезал.
— Что, раз на раз уже не так хорошо получается? — рявкнул я, отскакивая назад и выставляя перед собой коготь.
— О, да ты, малёк, огонь! — засмеялся Рив где-то сзади.
Я не успел ответить. Очкарик с разбитым носом бросился на меня с кулаками, но внезапно появившийся откуда-то сбоку Тур вырос перед ним, как стена — и вмазал ему в челюсть так, что тот отлетел на пару метров и рухнул на мостовую.
Кто-то из окон соседнего дома снова позвал стражу…
Щелбан и Хрип тем временем разбирались с остальными. Первый ловко уворачивался от ударов, сыпал подзатыльниками и пинал под колени такого же мелкого соперника, а второй, молчаливый, как тень, просто бил — быстро, точно, в живот, в пах, в горло.
Кривонос попытался снова прыгнуть на меня — но на этот раз нарвался на резкий хук Рива, опрокинувшего здоровяка обратно на мостовую.
— ВАЛИМ! — завопил он, подбирая нож дрожащими пальцами.
Его банда бросилась врассыпную, волоча за собой очкарика, который плевался кровью и выбитыми зубами.
— Вы все сдохнете! — орал Кривонос, пятясь к переулку, — Я к Барону пойду! Вам всем крышка!
Рив только рассмеялся, вытирая окровавленные костяшки.
— Давай-давай, увалень, попробуй! — крикнул он вдогонку, — Посмотрим, чью жопу он первой на кол посадит!
Кривонос что-то ещё прокричал, но его голос уже затерялся в гомоне собирающейся вокруг нас толпы. Люди махали руками, хмурились, кто-то бросил в нашу сторону гнилой кочан капусты.
Тяжело дыша, мы начали пятиться с места драки.
Коготь в моей руке капал кровью, а грудь горела от боли.
— Ну что, Краб, — Рив хлопнул меня по плечу, — Теперь ты точно наш.
Всё произошло так быстро, что я даже испугаться не успел — но слова клыка успокоили меня не до конца.
— А если он правда пойдёт к Барону? — спросил я.
Рив фыркнул, доставая из кармана грязный платок.
— Да расслабься. Барону на такую мелочь насрать.
Он плюнул на платок и протянул мне. Я нерешительно прижал его к порезу на груди — ткань моментально пропиталась кровью.
— Ты пока даже не «теневой» по-настоящему, — продолжил Рив, доставая из кармана самокрутку и закуривая её, — Значит, и разбираться будем мы, а не какие-то там законы. Кривонос просто пугает.
— Но если он…
— Если, — Рив резко выдохнул дым мне в лицо, — Этот сучий сын пойдёт к Барону с жалобой, его же первым и прибьют. Потому что так не делается.
Щелбан хихикнул:
— Представь: приходит Кривонос, сопли пузырями, и ноет: «Бааарон, мне мальчик руку порезааал!»
Хрип хрипло заржал, изображая, как Кривонос падает на колени. Даже Тур хмыкнул.
— Вот именно, — Рив ухмыльнулся, — Барон не нянька. Он даже чесаться не станет из-за такой херни.
Я медленно расслабил плечи. Может, он и прав… Им виднее, они тут давно живут.
— Ладно.
— Вот и молодец, — Рив швырнул окурок в лужу, — А теперь валим, пока стража не припёрлась.
Стоило ему только произнести это, как в толпе раздался свист, и тут же следом — крик:
— СТРАЖА!
Я резко развернулся — и увидел их. Троих мужчин в кожаных доспехах с красными кушаками, продирающихся сквозь толпу. Один уже указывал на нас пальцем.
— Феррак! — рявкнул Рив, — Всё-таки успели! Когда не надо — быстрые, как гончие, мать их! Валим!
Мы рванули в переулок, сбивая с ног лоточников — Щелбан умудрился по пути даже подрезать пару пирожков, и один из них кинул Хрипу. За спиной раздался пронзительный свист, потом ещё один — уже ближе.
— В щель! — прохрипел Хрип, ныряя между двумя домами.
Я прыгнул следом, едва не зацепив сломанной рукой выступающий из стены камень. Боль пронзила плечо, но больше бежать было некуда — только вперёд, через кучи мусора, под низко нависающие балконы.
Слыша за спиной окрики стражи, их тяжёлое дыхание, мы пробирались по этому узкому лазу — и, наконец, выскочили на пустынную улицу. Рив, не останавливаясь, подхватил с земли пустую бутылку и швырнул её в соседний проулок — та разбилась с грохотом, и где-то завыла собака, а мы нырнули в противоположную сторону.