— Ешь, — коротко сказал он, суя мне миску с деревянной ложкой.
И я ел. Медленно. Осторожно.
Впервые за… сколько там прошло?.. У меня было полно еды! Горячей, солёной. Настоящей.
Но пальцы всё равно судорожно сжимали рукоять ложки, а спина никак не могла расслабиться.
— Ну ты реально как Краб, — сказал Рив, садясь на бочку рядом.
Я поднял глаза.
— Что?
— Весь сжался. Боишься, что отнимут?
Я не ответил, и Рив вздохнул.
— Слушай, Краб, да ты можешь не париться! Мы тут все такие.
Взгляд клыка скользнул по нам — по Туру, копошащемуся у печи, по Щелбану, что-то чертившему ножом на деревянном полу, по Хрипу, молча перематывающему тряпку вокруг шрама на шее.
— Тур здесь самый старший, — начал Рив, — Его батя был стражником. Хорошим, как говорят. Пока его не подставили за отказ крысить на своего капитана.
Я заметил, как огромные кулаки Тура сжались при этих словах.
— Отправили на рудники. И Тура бы тоже отправили, кабы не сбежал, — Рив хмыкнул.
Щелбан заерзал на месте.
— Этот болтун, — Рив ткнул в него пальцем, — Вообще родом из Элиона.
— Что⁈ — я невольно вытаращил глаза.
Щелбан смущённо почесал затылок.
— Да ну так… На словах только. Моя мамка была служанкой какого-то богача. Её чуть не прибили, когда он её обрюхатил и об этом узнали. Чудом сбежала, родила меня, а потом… Ну, ты понимаешь…
— Этого кучерявого должны были прикончить, когда узнали, что он родился. Отыскали, когда ему было три года, — вздохнул Рив, — Мать к тому времени уже умерла, но убийца пожалел малыша. Спрятал здесь, в Старом порту. Теперь наш Щелбан мечтает узнать, кто его папаша, и…
— И всадить ему нож между рёбер, — хмуро закончил Щелбан, — Суке…
Хрип внезапно закашлялся.
— А этот молчун, — Рив кивнул в его сторону, — Вообще уникальный случай. Попался работорговцам. Поймали, пометили, а он попытался бежать. Ну его и в расход решили пустить, — Рив провёл пальцем по горлу, — Но недоделали. Не успели. Потому что в тот момент явилась «чешуйчатая» — разбираться с ними за неуплату пошлины Барону. Чистое везение, что контрабандисты полезли в бутылку и их всех там положили. Теперь наш молчун тоже хочет стать одним из «чешуйчатых», получить камень Силы и научиться летать.
Я заметил, как загорелись глаза Хрипа, и перевернул в руках коготь птицы, разглядывая его в тусклом свете фонаря.
— А кто такие эти… «чешуйчатые»? — спросил я, — Ты уже упоминал их.
Хрип замер, его пальцы непроизвольно потянулись к шраму на шее.
Рив усмехнулся и достал из-за пазухи маленький мешочек. Развязал — и вытряхнул на ладонь что-то, что блеснуло в свете огня.
— Вот.
Это был крошечный камешек, размером не больше трети ногтя мизинца. Но не простой камешек — он переливался всеми оттенками синего, будто под его поверхностью плескалось море.
— Камень Силы, — произнёс Рив, — Их находят в древних руинах, после Приливов, в некоторых тварях, да много где. Выменивают у торговцев, воруют… Кто-то даже говорит, что они падают с Ураниоса.
Он перекатил камень по ладони.
— Если вживить такой в тело — получишь способность. Силу, скорость, выносливость, способность управлять стихией, читать мысли — да много чего. Некоторые даже летать могут.
— Вживить? — я поморщился.
— Да. Они прирастают, как вторая кожа. Чешуёй. Потому и колдунов называют «чешуйчатыми».
Я тут же вспомнил лысого и острозубого эльфа, которого видел во время побега из форта, и чья татуировка на голове показалась мне странной.
Так это были магические камни⁈ Сколько же у него их было⁈
— Дай догадаюсь — чем больше «чешуи», тем сильнее колдун?
— Точняк.
Хрип заворожённо смотрел на ладонь Рива.
— Но это, — Рив снова спрятал камешек в мешочек, — всего лишь осколок. Настоящие камни больше. Сильнее. И опаснее.
— Почему?
— Потому что не каждый выдерживает их мощь, — внезапно произнёс Тур. Его голос прозвучал неожиданно тихо, — Многие сходят с ума. Умирают. Или превращаются в…
Он не договорил.
Тишина повисла тяжёлым покрывалом.
— В злобных тварей, которые хотят только человеческой крови. Так что, — Рив встал, отряхивая штаны, — если хочешь стать чешуйчатым, Хрип, тебе ещё охереть как повезти должно.
Хрип только стиснул зубы.
Между нами снова повисла тишина. Я же пристально посмотрел на Рива.
— А ты?
Он замер, и его пальцы непроизвольно сжали пустую кружку так, что костяшки побелели.