Хватка Свена ослабла ровно на секунду — но мне хватило и этого. Я развернулся и впился зубами в руку стражника — тёплая медь крови заполнила рот, а его вопль оглушил меня.
Я рванулся вперед со всей силы, почувствовав, как кожа на плече рвется под ногтями Свена.
Наручники звякнули, а я уже летел к ближайшему проулку.
За спиной ревел Свен, а другой стражник орал:
— Держи его! Стреляй! Да стреляй ты, баран!
БАХ!
Пуля выбила каменную крошку, брызнувшую в лицо, но я уже нырнул в узкий проход, чувствуя, как кирпичные стены царапают плечи. Темнота поглотила меня, а следом донесся только яростный вопль Свена:
— Найдите его!
— Да хрен бы с ним! — рявкнул «нормальный», — Надо возвращаться, Прилив приближается!
Их голоса потерялись за спиной, а я бежал в лабиринте проулков, спотыкаясь о мусор, и чувствуя, как сердце готово вырваться из груди.
Наручники звенели при каждом шаге и неловком движении, впиваясь в запястья. Кровь из оцарапанного плеча стекала по руке, оставляя липкие тропинки на коже.
А воздух, меж тем, всё густел и густел с каждой секундой, наполняясь странным запахом — смесью гниющих водорослей и чего-то металлического, что щекотало ноздри и заставляло глаза слезиться.
То и дело на моем пути попадались люди — они метались, как испуганные тараканы. Худой старик в рваном плаще с визгом захлопнул ставни, едва завидев меня. Женщина с корзиной белья бросила свою ношу и рванула в переулок, оставив на мостовой разлетающиеся портки. Где-то вдалеке кричал ребенок — но этот звук резко оборвался, словно рот напуганного мальца заткнула чья-то рука…
— Закрывайтесь! Закрывайтесь! — орал чей-то хриплый голос, — Прилив идёт!
Мне вдруг стало страшно…
Небо почернело за считанные секунды. Тучи сгущались, кружась в странном танце, и сквозь них пробивалось мертвенное, зеленоватое сияние. Воздух дрожал, наполняясь статическим электричеством — волосы у меня встали дыбом, а наручники вдруг похолодели ещё сильнее, и обожгли кожу.
Я споткнулся о выбоину в мостовой, едва не грохнувшись лицом в грязь — но успел выставить скованные спереди руки.
Это меня затормозило, и в тот же миг рядом раздался странный звук — будто кто-то рвет мокрую ткань. Я заозирался и увидел, как стена соседнего дома… пульсирует! Камни на мгновение стали полупрозрачными, сквозь них проглянули какие-то жилки, и тут же все вернулось в норму.
— Феррак… — вырвалось у меня.
Нужно было прятаться. Сейчас же!
Я рванул вперед, прикидывая, где можно спрятаться. Пока я водил стражу за нос, мы оказались неподалёку от границы Вороньего гнезда и Мёртвого района. Дома здесь становились ниже, а улицы — уже.
Здесь уже почти не было людей — только редкие огоньки в окнах, которые один за другим гасли. В воздухе повис странный гул, будто кто-то провел смычком по натянутой струне длиной в весь город.
Убежище обнаружилось неожиданно — полуразрушенная мастерская, дверь которой висела на одной петле. Вывеска, некогда красовавшаяся над входом, теперь лежала в грязи, и я лишь мельком разглядел облупившиеся буквы: «Алхим…» — остальное было стёрто временем.
Я ворвался внутрь, споткнувшись о порог, и первым покрутил головой. Пусто, никого! Трясущимися руками я приладил дверь обратно так, чтобы она была плотно притворена, а затем подтащил к ней тяжеленный стол и подпёр.
И лишь после этого выдохнул.
Воздух здесь пах плесенью, пылью и чем-то кислым — будто когда-то здесь что-то пролили, да так и не отмыли. В слабом свете, пробивающемся через разбитое окно, я разглядел груды хлама: перевернутые столы, разбитые колбы, какие-то свитки, рассыпавшиеся в труху.
Окно! Проклятье!
К счастью, с внутренней стороны обнаружились едва живые ставни, так что я притворил их и связал ручки найденным тут же куском бечёвки.
Через пару мгновений снаружи грянул гром — не обычный раскат, а какой-то… неправильный. Будто кто-то разорвал небо пополам. Стены мастерской дрогнули, с потолка посыпалась штукатурка.
Я бросился в дальний угол, где темнел какой-то шкаф или ниша.
— Надеюсь, этого убежища будет достаточно…
Из последних сил я втиснулся в узкое пространство, прижав колени к груди.
Вскоре воздух снаружи загудел, как раскалённая струна, а где-то вдали, сквозь вой ветра, начали доноситься странные звуки — то ли скрежет металла, то ли чьи-то крики, искажённые до неузнаваемости…
Это продолжалось недолго — и очень скоро я с удивление понял, что слышу… Пение!