— Нет. То есть… может, когда-то знал, но не помню.
— Ха! — Ваха пристально посмотрела мне в лицо, — Не помнишь? Это как?
— Долгая история… Считайте, что я ничего не знаю.
— Ну тогда начнём с азов! — старуха подтянул ко мне второй табурет и плюхнулась рядом. Книга с шумом приземлилась между нами, — Все слова состоят из букв. У каждой буквы есть звук, которым она произносится. Буквы бывают гласными — и согласными. Запомнил?
— Ммм… Да, — я постарался вникнуть, — А…
— Ну, спрашивай!
— Чем отличается гласная от согласной?
— Пф! — старуха махнула рукой, — Это не то, что надо запоминать! Но если тебе интересно… Гласные звуки произносятся, когда воздух свободно проходит через рот, без преград. «А!» — она раскрыла рот, — «О!», «И!». Мысль понятна?
— Ага.
— Согласные же образуются… Когда ты как-бы закрываешь воздуху выход изо рта — языком, зубами, губами. «Р!» — она сцепила зубы, — «М!», — сомкнула губы, — Ясно?
— Ясно.
— Звуки бывают глухие и звонкие — ну это по звучанию ты поймёшь, по ходу обучения… Так… Но начать надо с букв — все их выучить и запомнить, как произносятся. Вот алфавит, — старуха раскрыла первую страницу потрёпанной книги, и показала мне на мешанину символов, — Это «А»…
Я остался у старой Вахи на целый день.
Пару часов спустя уже отличал «М» от «Н», а к вечеру смог сложить первые слоги. Старуха оказалась терпеливой учительницей, хоть и странной — иногда она вдруг вскакивала и мешала свой котёл, бормоча проклятия, потом возвращалась, как ни в чём не бывало.
— Так, пробуй читать, — она ткнула пальцем в простое слово из трёх букв на одной из страниц, — Закрепим твоё обучение!
Я провёл пальцем по строчке, чувствуя, как потеют ладони.
— К… о…т… кот!
— Молодец! — старуха хлопнула в ладоши, — А теперь скажи, что написано здесь?
Я скривился, разбирая следующее слово.
— Д… о…м? Дом?
— Верно! А теперь давай вот эту строчку. Ну?
— К… о…т… жи… вё… т… у… на… с… до… ма…. Кот живёт у нас дома! Ха!
— Точно! — засмеялась старуха, и этот звук напоминал скрип несмазанных колёс, — А ты молодец, мальчик, молодец! Быстро схватываешь! Завтра продолжим. А теперь вали, мне зелье доваривать, за ним глаз да глаз нужен.
Я поблагодарил Ваху и вышел на улицу, где уже сгущались сумерки. В голове крутились буквы, слоги, обрывки слов. Я почти читал…
Я почти читал!
И это значило, что скоро я смогу понять книги по магии!
Плот тихо рассёк тёмную воду, когда я оттолкнулся веслом от сваи. Настроение было замечательным — я быстро понял основу, и теперь повторял про себя все выученные буквы.
Завтра будут новые слова. А потом и до предложений доберусь! И так — до тех пор, пока все эти закорючки не сложатся в настоящую силу.
Хм… Занятно — но моё имя старая Ваха даже не спросила…
Надо будет попробовать его написать углём…
Две следующие недели пролетели, как один долгий, насыщенный день. Каждое утро я приплывал к покосившейся хижине старой Вахи, где запах сушёных трав и зелий смешивался со скрипучим голосом старухи, то и дело выкрикивающей:
— Ну-ка, умник, а прочти-ка вот это!
— Да что ты мелешь⁈ Чётче произноси!
— НУ КАКОЙ ИДИОТ ТАК СЛОВА В ПРЕДЛОЖЕНИИ РАССТАВЛЯЕТ⁈
Сначала мы учили простые слова. Затем — посложнее, читая их по слогам. Потом в ход пошли предложения — тоже попроще. Потом посложнее, затем болотная ведьма начала пичкать меня всякими особенностями речи, типа склонений, и всякого такого…
К концу третьей недели я уже сносно продирался через детские сказки, которые Ваха хранила на тех же полках рядом с трактатами об алхимии.
— Айдза-а-а-а, Айдза! — довольно протянула старуха на последнем, сегодняшнем занятии. Она склонила голову набок, и рассматривала меня, будто я был диковинным зверем, — Да, и правда, ты учишься быстрее, чем моё зелье в котле закипает! Не соврал, получается? Просто вспоминаешь, как это делать?
Я тогда пожал плечами, но про себя задумался — может, она права?
Буквы, которые я учил, законы, по которым они складывались, вдруг стали знакомыми. Не так будто я когда-то уже знал их — но система, по которой всё это работает, будто бы была мне известна. Будто я действительно уже умел читать до своего «пробуждения» в переулке Старого порта…
Занятно, но при всём этом Ваха до сих пор ничего не спрашивала обо мне самом — ни имени, ни чем я занимаюсь, вообще ничего! Только брала раз в неделю серебряную монету — и всё!