Мы прошли в отдельную маленькую комнату, где для нас был приготовлен круглый стол, застеленный зеленой скатертью. Валентина расстаралась: она имела свой интерес. Наша игра началась.
Мой противник оказался действительно сильным игроком. Я играл без жульничества и через час с трудом обыграл его на три штуки. Когда он производил расчет, я заметил, что проигрыш от вытаскивал из объемного портмоне, но отдавал его крайне неохотно, недоумевая, почему он оказался в проигрыше.
Я пошел на хитрость, поддался ему и возвратил четыре штуки. Его лицо порозовело от удовольствия. Я предложил повысить ставки до штуки, и он охотно согласился, считая, что хотя его партнер хотя и силен, но слабее его.
Я перетасовал карты, и мы снова погрузились в игру, которая окончилась для него плачевно. К утру содержимое его портмоне и карманов перекочевало ко мне в карман. Толстяк был подавлен случившимся, на него было жалко смотреть. По его лицу градом катился пот, который он промакивал громадным платком. Но мне были безразличны его внутренние терзания. По нескольким обрывочным фразам я уже понял, что предо мной не вор, а рвач-расхититель, такающий продукты с государственного склада и жирующий за счет своих темных махинаций.
— Я хочу отыграться! — попросил он.
— Как? На шмутки я не играю! — презрительно фыркнул я.
— Часы! — объявил он.
Поистине азарт делает из человека гуттаперчу! Полное отсутствие воли, не понимание окружающей действительности, подобное нирване наркомана.
Котлы он тоже проиграл.
— На что еще играть будем? — я сохранял полное самообладание, хотя с удовольствием бы позволил своим чувствам выплеснуться через край.
— В долг поверите?
— Нет, — возразил я. — Игра должна быть честной!
— А где вы работаете? — вдруг спросил он.
— А это еще зачем? — я посмотрел на него в упор.
— Понимаете… я могу устроить вас на хорошую должность, на продовольственный склад. Если вы согласитесь играть со мной, то могу предложить вам должность… Слово чести!
— Но я никогда в жизни не работал, — на всякий случай сообщил я. — От работы кони и те дохнут!
— Не страшно! Вам ничего и делать будет не надо! Я обещаю!
Как расценивать его слова?
— Вместе делишки делать будем?
— Вроде того…
Он отвел глаза.
— Я вообще-то бухгалтер, — сказал я.
— Бухгалтер? — он прямо-таки обрадовался. — Это еще лучше! Мне бухгалтер прямо позарез нужен! Играем?
— Играем! — согласился я.
К пяти часам утра мой партнер, назвавшийся Жобиным Илларионом Трофимовичем, проиграл мне должность бухгалтера в своей конторе, а я, что бы не возбуждать у него ненависть, вернул ему как часть проигрыша четыре тысячи рублей. Неудобно было отпускать своего нового начальника домой без штанов.
Расплатившись в Валентиной, которая не скрывала своего удовольствия, я покинул притон ранним утром.
Глава 9. Северный волк
08 июня 1949 года. 06 часов 16 минут по местному времени.
Юго-восточная окраина города Читы.
Видимо я немного заблудился. И пошел не в ту сторону. Место, где я оказался, был рабочий глухой окраинный район Читы возле речки Кайдаловка. Это сейчас речка совсем обмельчала, а раньше была игривой и полноводной. Рассказывали старожилы, что своё название она получила от забайкальских казаков братьев Кайдаловых — Никифора и Григория.
Кроме отдельных одноэтажных домишек и сараев, стоявших в беспорядке вдоль оврагов, тут проходили тропинки, обрамленные густым бурьяном и полынью. Мимо меня торопясь прошелестела одеждами женщина, которая повернула в сторону бараков. От одного из домов отделились два странных типа, которые спешно двинулись за ней следом. Один из них мельком недобро взглянул на меня.
Это мне совсем не понравилось. Не нужно много ума что бы догадаться о цели преследователей. Это были грабители, выбравшие себе беззащитную жертву в глухом месте. Я был у них на виду, одиноко стоял на перекрестке, но меня они не выбрали! Я, недобро сдвинув брови, незаметно двинулся следом за ними. Зелень скрывала меня.
Я не увидел начало, но услышал сдавленные крики женщины.
— Отдайте сумку! — слабо кричала в испуге и отчаянии женщина. — Это все, что у меня есть!
Но место было безлюдное, а редкие дома, скрытые заборами и зеленью деревьев холодно блестели стеклами окон и были затемнены занавесками. Люди еще спали. А если и нет? Страх перед бандитами был слишком велик. Никто бы не рискнул выйти заступиться за нее.