— Да ну?
— Потом он попал в переделку, так что, вполне возможно, его пальчики у тебя есть. Но он тогда не жил в Нью-Йорке, и вообще это совершенно другой человек. Сколько лет твоему Джонсону?
— Тридцать пять.
— Ага, значит, точно другой. Мой наставник — ему сейчас, наверное, за шестьдесят. А у этого есть судимость? Что ж, неудивительно.
— А что ты знаешь о нём, Берни?
— Ещё минуту назад, — ответил я, — не знал даже его имени.
Мгновение он смотрел на меня не мигая, потом передёрнул плечами и отвернулся.
— Ладно, Малыш. Не могу сказать, что верю хоть одному твоему слову, но ты нашёл ту книгу, так что, надеюсь, знаешь, что делаешь. Этого Джонсона арестовывали раз пятнадцать, не меньше, привлекали за драку, пьяный дебош и угрозы. Ничего особенного, просто мелкая пьяная шваль.
— А он сидел?
— Сажают только в том случае, если судья вынесет приговор. А у него дело никогда до этого не доходило. Знаешь, кто его дядя? Майкл Кваттроне, наверное, ты слышал о нём.
— Инвестиции?
— Ну да, так он их называет. Он замешан в операциях с фирмами-однодневками, много лет этим промышляет, продаёт фиктивные акции по холодным звонкам, у него целая бригада в офисе трудится, клиентов привлекает. Как только клиент проглотит наживку, его денежки немедленно уходят на липовые счета, а фирма закрывается. Кваттроне связан с местной мафией, мы думаем, он стирает для них деньги.
— Отмывает, ты хочешь сказать?
— Нужно постирать грязные простыни? Отнеси их китайсе в прачечную на углу… Нужно, чтобы твои героиновые барыши выглядели чистыми? Иди к Кваттроне, он тебе поможет. Конечно, мы не знаем, имеет ли Джонсон к этому отношение, но и он время от времени принимает участие в ловле клиентов для дяди.
Он сын сестры Кваттроне, так что, когда его берут, дядюшка вытаскивает из широких штанин пачку бабосов и нанимает лучшего адвоката в городе. Вообще-то этот мелкий засранец нигде особо и не работает. Иногда подрабатывает вышибалой в баре, иногда шофёрит понемногу.
— Боже, какой неприятный тип, — заметил я. — А ты, случайно, не знаешь, где он живёт?
— Последний адрес — в районе Пятидесятых. Хочешь, продиктую?
Когда Рэй ушёл, напомнив мне в сотый раз, что я обещал показать ему трюк по вытаскиванию кролика, я схватил «Жёлтые страницы» и принялся их судорожно листать. В Джонсонах недостатка не было, многие из них были даже Уильямами или значились как У., но ни один из них не был зарегистрирован на 53-й улице, то есть по тому адресу, который мне дал Рэй. В принципе я не был удивлён. Последние сведения о Джонсоне поступили три года назад, а он не производил впечатления человека, жаждущего пустить корни на одном месте.
Я взял роман Джона Сэнфорда, нашёл место, на котором остановился, и вновь погрузился в волшебный мир логики и здравого смысла Лукаса Дэвенпорта. Но больше пары страниц прочитать не смог — пора было ехать на обед к Марти.
Глава 32
В «Притворщиках» действуют довольно жёсткие правила, и одно из них гласит, что деловые вопросы во время обедов обсуждать нельзя. Конечно, разговоры обедающих не прослушиваются, под стойкой бара и около бильярдного стола нет микрофонов, следящих, чтобы слова вроде «аудит» или «налоговая инспекция» не произносились, — до такого зверства хозяева клуба пока не дошли… Просто они хотят, чтобы напряжённый, суетливый дух современного бизнеса не портил аппетита их клиентам. Поэтому кейсы и дипломаты положено на входе сдавать в гардероб. Зная это правило, я заранее переложил деньги из дипломата в два простых белых конверта, которые и вручил Марти, как только нам принесли аперитив.
— Это твоя доля.
Марти приоткрыл один конверт, и при виде толстой пачки «зелёных» его глаза слегка расширились. Он быстро убрал конверты во внутренний карман пиджака и слегка похлопал себя по груди.
— Вот это сюрприз, — сказал он. — Я даже не предполагал, что ты так быстро, э-э-э, выполнишь сие благородное дело.
— В пятницу вечером.
— Потрясающе! И как я полагаю, всё прошло удачно. Весьма удачно, судя по весу и размеру конвертов.
— Ну, ты же не знаешь, что в них! — рассмеялся я. — Может, они набиты однодолларовыми бумажками! Ладно, не пугайся, там только сотки. Да, всё прошло очень удачно. — Я рассказал ему, сколько денег в конвертах, добавив, что это — пятнадцать процентов от общей суммы.
— Ну как же чудесно! — с довольным видом произнёс Марти. — Больше всего меня радует, что ты обул Говноеда на такую сумму.
— Ну а меня больше всего радует сама сумма.