Ворчуны сперва услышали и только потом увидели, как посетители возвращаются на ярмарку по полю. Толпа, в которой есть трактор, воодушевлённо визжащая свинка, не менее воодушевлённая леди Ля-Ля Великанн, трубящий слон, тявкающий пёс, несколько детей (и один из них, можно сказать, выжил в авиакатастрофе), толпа владельцев ларьков и посетителей, которые активно болтали, обсуждали увиденное и услышанное и делились догадками о том, что могло случиться, а ещё воспоминаниями о том, что случилось на самом деле. Доктор Табб и Дженни Прендергаст восседали на спине у Пальчика. Он — вернувшийся герой. Она — новоиспечённая невеста. Лётком Рыбер теснился в кабине трактора вместе с её светлостью.
Отверженный Норрис Бутл тем временем в одиночестве ехал в курьерской машине по дороге. Он знал: когда у Дженни пройдёт радость оттого, что её любимый доктор Табб жив и здоров, и она свыкнется с мыслью о том, что стала его невестой, то начнёт очень СИЛЬНО негодовать из-за всех тех неприятностей, которые он, Норрис, ей доставил.
— Что за гам? — воскликнула миссис Ворчунья. Ей уже надоело держать половинку дыни, чтобы та не сползала со лба мистера Ворчуна. Она открыла верхнюю створку двери фургончика и вышвырнула дыню на парковку.
Дыня чуть не задела человека с толстой стопкой лотерейных билетов в руке, но зато ударила в грудь огромного господина в футболке с надписью: «ПИРОТЕХНИКА ПАТТЕРСОНА». После удара по буквам растеклись дынная мякоть и сок. Беднягу это, кажется, не особо обрадовало. Он поглядел вниз, отряхнул футболку огромной, волосатой рукой — а пальцы у него были как сосиски, — слизнул с неё дынный сок и СВИРЕПО СВЕРКНУЛ ГЛАЗАМИ.
В компании пчеловода и полицейского, которые шли по бокам от него, он направился к фургончику, словно огромный папа-медиедь, разъярённый из-за того, что кто-то без спроса поджёг фейерверки его медвежонка…
Возможно, миссис Ворчунье только показалось, но она отчётливо увидела, что из его ушей валит пар.
— Мистер? — крикнула она, захлопывая верхнюю створку двери и запирая дом на огромный засов. — К нам идут гости!
Глава одиннадцатая
В тесноте, да не в обиде
Когда полицейский поднялся по лестнице фургончика и постучал в дверь, миссис Ворчунья поняла, что им всем лучше спрятаться.
— Можем притвориться, что нас нет дома! — крикнула она.
— Ты же только что сказала, что попала в кого-то дыней, — напомнил мистер Ворчун, усмехаясь.
— Да…
— И наши гости наверняка видели, как ты захлопываешь дверь.
— Да, но…
— Но что? — строго поинтересовался мистер Ворчун.
— Но… носорожья несъедобная нарезка! — воскликнула миссис Ворчунья с весьма впечатляющим фырканьем. Она приподняла подушку дивана, прикидывая, поместится ли под ней, но там уже было полно всякой ерунды. — Гм! — негодующе хмыкнула миссис Ворчунья.
Мистер Ворчун первым делом подумал не о том, где бы спрятаться, а о том, как бы сбежать через окно. Единственное окно, в которое он пролезал, было в спальне — это он точно знал, потому что то и дело из него вываливался — но бедняга так спешил поскорее сбежать, что попытался протиснуться через боковое окошко на первом этаже. И застрял.
Полицейский тем временем очень громко барабанил в дверь. Он даже начал настойчиво просить:
— Откройте дверь, пожалуйста!
Вскоре за этим последовало:
— Я знаю, что вы дома!
А потом полицейский прекратил барабанить и начал колотить в дверь кулаком с криками: «Во имя Закона, откройте!» Слово «Закон» он произносил, особенно выделяя букву «3», как бы давая понять, что с этим самым законом шутки плохи.
К тому моменту, когда мамаша Дыщ совладала с засовом и открыла дверь, миссис Ворчунья успела освободить мужа и втащить его за ремень обратно в комнату. Пока она его тянула, этот самый ремень, сделанный из двух сшитых вместе ремней поменьше, порвался. У миссис Ворчуньи в руках остались только его обрывки, а мистеру Ворчуну пришлось придержать штаны, чтобы те не упали.
Он обнаружил, что стоит нос к носу не только со служителем закона, но и с двумя своими обвинителями: дамой-пчеловодом и здоровяком из «ПИРОТЕХНИКИ ПАТТЕРСОНА». В общем, в фургончике сделалось довольно тесно. Пиротехник был таким огромным, что ему пришлось опустить голову, чтобы не задевать потолок, и склониться набок. В иных обстоятельствах Ворчуны, вероятно, принялись бы показывать на него пальцем и хохотать. Но сейчас не стали. Возможно, потому, что миссис Ворчунья встала на четвереньки и притворилась столом (столы ведь не могут смеяться). Она даже поставила себе на голову Шоколадного Пряника, подставку для двери в форме кота, чтобы казалось, будто на столе стоит украшение.