Филип Apда
ВОРЧУНЫ В БЕГАХ!
иллюстрации
Акселя Шеффлера
Глава первая
Строим планы
— Лучик прав, — заявил мистер Ворчун.
— Ты о чём? — спросила миссис Ворчунья.
— Нам придётся пуститься в бега.
— Что-что?
— Пуститься в бега, — повторил Лучик и спрятал руки в карманы голубого платья, чтобы они не мёрзли.
— Зачем бежать? — возмутилась миссис Ворчунья. — Что нам мешает ехать в фургончике?
— Мы и будем в фургончике, чучело ты совиное, — объяснил мистер Ворчун.
Он быстро потерял терпение и весь раскраснелся от злости, выделяясь на фоне белых сугробов. Миссис Ворчунья посмотрела на мужа так, словно он из ума выжил.
— Тогда надо запрячь в него Пальчика, — напомнила она.
— Боюсь, нам придётся оставить Пальчика здесь, — сказал Лучик.
Красавец Пальчик — его личный слон — стоял рядом и пристально смотрел на Лучика своими умными глазами. Хоботом он рылся в большом пакете чёрствых булочек, слегка припорошённых снегом.
— Оставить? — переспросил мистер Ворчун. — А кто повезёт фургончик?
— Его мы тоже оставим, — ответил Лучик.
— Здесь? На этом месте? — уточнила миссис Ворчунья.
— На этом. На том. Какая разница, жена?
— Если Пальчика оставить здесь, ему придётся толкать фургончик, а он должен его тянуть, моллюск ты непробиваемый!
— Ничего он не должен, потому что фургончик никуда и не поедет, тесто ты песочное!
— Зуб акулий!
— Пачка маргарина!
Ворчуны частенько обменивались подобными любезностями. Точнее, выкрикивали их во весь голос. Такая у них была манера общения. Не подумайте, что они друг друга не любили. Очень даже любили. Некоторые супруги дарят своим вторым половинкам цветы, Ворчуны же предпочитают перебрасываться оскорблениями, а иногда — дынями.
— Ремень облезлый!
— Сирена визгливая!
Вот видите?
— В доме, — вмешался Лучик. — Мы оставим Пальчика здесь, в доме.
Он имел в виду поместье Великаннов (с двумя «н»).
— Почему? — потребовал ответа мистер Ворчун.
— Про Пальчика все знают, так что нас будут искать по слону… А маскировку для слона придумать сложно, — объяснил Лучик. Правда, он никогда и не пробовал.
Вот что называется разумным предположением. Даже если нацепить на Пальчика громадную маску с вытянутым носом, очками и фальшивыми усами, менее слоновным он не станет.
Да-да, слоновным. Именно так. Впрочем, это слово вам не попадётся ни в одном толковом словаре, разве что я доберусь до словаря раньше вас и успею его туда вписать.
Кого же Лучик подразумевал под «всеми»? Вот список этих четверых:
Лорд Великанн (с двумя «н») — любитель птиц и законный владелец поместья Великаннов (всё так же с двумя «н»), не расстаётся со своим попугаем Монти (с одной «н»);
Родни Лэзенби, также известный как Роддерс Лэзенби — бывший владелец компании «Разрушения Лэзенби»;
Майкл Облом — обладатель фальшивых усов, часто отзывается на имя Макс (брат Мэнди Облом, которая часто отзывается на имя Марта);
Томас Винкл — более известный как Твинкл, крупный, устрашающего вида господин в костюме птицы.
Все они — Великанн, Лэзенби, Облом и Твинкл — сидели в Твердокаменной тюрьме, пока не устроили побег.
Роддерс за свою жизнь совершил немало плохого, например обманом вытягивал у окружающих деньги. Но худшим его преступлением было то, что он запер свою милую старую мамочку в подвале. Вы не ослышались: он запер в подвале свою милую старую мамочку. И это ещё не всё! Лэзенби не оставил ей ни еды, ни воды. Несчастная умерла бы от голода и жажды, не догадайся она прорыть на волю подземный ход вставной челюстью.
В камере вместе с Роддерсом сидели трое других преступников: высокий лорд Великанн с похожим на клюв носом и речами более высокопарными, чем у Лэзенби (а это что-то да значит!); сомнительная личность Майкл Облом без фальшивых усов, отчего его верхняя губа казалась возмутительно ГОЛОЙ; и рослый незнакомец, к которому все обращались Твинкл, потому что он сам их об этом попросил, а с таким человеком лучше не спорить.
Лорд Великанн попал за решётку по целому ряду причин, начиная с хранения краденого имущества и заканчивая незаконно устроенным шоу фейерверков. Список преступлений Облома был куда БОЛЕЕ впечатляющим. Его обвиняли в неосторожном вождении, похищении человечка в бочке и в том, что он выдавал себя за усатого господина.