— Это её тело несли, завёрнутое в большие тряпки? — спросила Алёна так же тихо.
— Да… — мужичок подошёл еще ближе, — тело нашли возле леса, Ваня до сих пор уверен, что она не сама пошла туда. Подозревает всех.
— Её… волки, да?
— Я не видел, он отказался разворачивать тело даже в церкви. Её в тот же день упокоили и долго отпевали. Очень долго, — он облизнул губы и заговорил быстро, — Ваня был уверен, что из его жены сделали нежить и закопал с нею икону…
— Ужасно…
Наступила тишина. Библиотекарь многозначительно выпучил глаза и отошёл. За его спиной скрывалось окно. Алёна пошатнулась и припала к стене: там, в окне, вдалеке, она ясно увидела того самого человека. Он стоял за погостом.
— Что, что такое? — Алёна прикрыла глаза, она чувствовала, как дёргает её дядюшка Сеня. — Там, в окне? Что ты увидела, родная? Очнись!..
Её лицо было бледным. Ноги, по привычке босые, замёрзли. Библиотекарь оглядывался, но ни в окне, ни в библиотеке ничего не было.
*** Вечером Алёна сидела у ворот деревни и ждала охотников. Они возвращались весёлые, некоторые поддатые: в конце охоты им разрешалось выпить. На плече почти каждого был забитый мешок с трупами: охота явно удалась. Иван вернулся один из последних: он был жутко пьян и нёс за шею в кулаке одного тетерева. Алёна встала и хотела подойти к нему, но тот отмахнулся от неё, да так, что туша птицы просвистела в воздухе.
Огорчённая, девушка пошла домой. Во дворе у неё зрели яблонька и две ранетки: скоро праздник…
И в праздничный день плохие события не покидали Алёну: то корзинка с яблоками сломалось в дне, то кастрюля свалилась с печи и чуть не обдала её кипятком, то виделся тот мужчина, скалившейся слюнявой, будто не своею пастью… Девушка спустилась в погреб за соленьями к празднику и горько заплакала. Она сидела там и приходила в себя. В погребе горела недавно зажженная масляная лампа, были распечатаны огурцы… Алёна хрустела ими и думала, стоит ли выходить вообще. Тут было так тихо… Скоро сверху разнеслись песнопения, громкие мужские голоса, пьяное эханье в такт песням и — Алёна знала, что так наверняка и есть, — девушки закружили хоровод и стали выпивать мягкий травянистый напиток. Он расслаблял и успокаивал — то, чего так хотелось… Но выйти сейчас, в этот гомон, казалось невозможным.
Утихло всё ближе к ночи. На улице оставались несколько перебравших, кого-то вырвало, и он спал в своей слюне. В окнах уже тушили свет, и лишь в соседнем доме Марья всё никак не могла укачать свою младшую дочь.
Всё вроде было тихо, но что-то не давало покоя. Алёна ещё раз обернулась, стоя наполовину в погребе. Дом их семьи был одним из первых, поэтому находился в центре села. И ничего вокруг не предвещало беды.
Пересилив себя, Алёна пошла по тропинке в дом. Умылась и легла в кровать.
Сны не шли. Точнее, спать хотелось, но страх перед снами пересиливал. Переворачиваясь с боку на бок, Алёна обратила внимание на странное зарево за окном.
«Пожар!», — внезапно поняла она и соскочила с постели. Она бежала к отцу и стучалась в двери, но у него было заперто. Он не просыпался. Алёна попыталась выбить себе проход, но безысходно. По соседству тоже проснулись, по улице прошёлся крик.
Отец не открывал. Он спал как убитый. Или не как? Алёна застучалась ещё сильнее, она драла кожу с кулачков о пошарпанную дверь, но ужас сковывал тело. Адреналин ушёл быстро, и на ватных ногах Алёна стала пробираться вниз.
Взяв у порога ведро с водой для умывания, она открыла дверь…
Прямо на неё, опёршись на стену дома, смотрела огромная… огромный… пятнистый волк на двух лапах. Он приподнял свои верхние губы, оскалившись, и завыл. Ведро выпало из рук, с треском полетело по лестнице.
Алёна схватила дверь и потянула её назад, надеясь закрыться, но не тут-то было. Зверь с силой толкнул её так, что она упала внутрь. Следом зашёл он.
Помня, что на тумбочке лежит ножик, девушка быстро поползла к нему. Тварь схватила её за ноги, царапая, потащила к себе. Подол закатался вперёд, обнажив тело, и волк был готов кусить её…
Возле двери снова кто-то завыл, и в доме встала тишина. Нечто ослабило хватку, Алёна дёрнулась изо всех сил и врезалась в тумбочку. На нос ей, рукояткой вниз, упал ножик. Прижав ладонь к носу, она скрючилась, снова пытаясь нащупать клинок. Но стоило попытаться бросить его в зверей, как руку нестерпимо обожгло, она выронила ножик и впервые закричала. Волки уставились на неё, один рыкнул и мотнул головой. Он убежал на четырёх лапах. Остались лишь нападавший и она, Алёна.