*** — Рыс…
— Рс.
— Рс, где мой отец?
Они сидели на поляне, далеко от базара. Здесь было тихо, свежо и хорошо… Что, к сожалению, не давало расслабиться Алёне. Всю дорогу до поляны они молчали. Идти было неудобно: босые ножки утопали в траве, подчас жгучей, запинались о прячущиеся корни и бились о мелкие камни. И сейчас, уже сидя, она вновь испытывала неудобство: муравьи так и пытались залезть на неё, обходя оборотня стороной.
— Я не видел твоего отца в плену. Либо он жив, либо мёртв, — он посмотрел ей в глаза. — Вообще, больше жив. Убит горем, что его девчонку забрали. Восстанавливает защиту в деревне. Он начал это дело, когда мы только ворвались.
— Его не было в спальне, — сокрушённо вздохнула девочка. В панике она не заметила, что обуви отца нет у двери. А значит, и его самого.
— Почём мне знать? Может, он и в спальне своей что-то делал, — пожал плечами Рс. — Только когда я зашёл к вам, — он сделал ударение на последнее слово, — домой и нашёл эту вещь, — в его руке будто ниоткуда появился клинок, — на меня и всю стаю накатило такое чувство страха, что мы ринулись из деревни с тем, что успели схватить.
— Вы просто трусы, — Алёна бойко посмотрела на него, но тут же отвела взгляд.
— А ты просто воровка, — спокойно заметил он.
— Почему ты зовёшь меня воровкой? — прошептала Алёна.
Они снова переглянулись и Рс спокойно ответил:
— Скорее звал, глупая Варвара. А теперь ты лгунья. Лгунья-неуч.
— Докажи!
Алёна сама не понимала, откуда у неё столько храбрости. Мужчина будто перестал казаться огромным, мощным зверем. Будто... эти простые разговоры усмирили всякое чувство самосохранения. Она поднялась с травы и гордо глянула на мужчину. Ночнушка обхватила её по бёдрам, ещё мокрая от крови и росы.
— Ты ничего толком не знаешь и не умеешь. Твой папаша, похоже, не хотел обделять тебя юношеским весельем. Мы знали это и лишь ждали, когда он окочурится или выйдет из защиты. Потому, что ты, — так же сидя, он ткнул пальцем ей в ногу, — ничего не знаешь. Спорим, ты даже читать не умеешь, — у Алёны заалели щёки, — то-то же. Даже я, животное, умею читать в отличие от тебя, — он с силой выдохнул и прищурил глаза. — И все мы знаем настоящее имя внучки убийцы главаря. И тебе ну очень повезло остаться лгуньей в эту ночь, иначе бы ты ни в каком виде не осталась. Разве что наживкой, — подняв глаза к небу и задумчиво прищурившись, закончил он.
Алёна ещё постояла и неуверенно села назад.
— Ты ценная вещь для меня только потому, что дала мне силы чуть ранее, а значит, сможешь дать снова. Оборотня не может вылечить ни один человеческий или наш лекарь, и мне очень посчастливилось, что одна лгунья решила так далеко отойти от защиты деревни, что нашла меня.
«Вещь, значит», — со злостью подумала Алёна. Впрочем, эмоции были написаны на её лице.
— Я не знаю, что надо для здоровья самим людям, так что это твоя единственная работа. Просто не вреди себе и сохраняй пригодной для моего лечения.
— И что, у всех оборотней дома по юноше? — тихо спросила Алёна.
— Нет, — он усмехнулся, — чтобы забрать силу, надо иметь резерв для неё, иначе сила тебя разъест. У нас в стае слишком много олухов, неспособных и белку поймать, о каком резерве тогда речь…
— Они… умирают?
— Не часто, — легко ответил он, — после большинства стычек мы просто ползём до кровати и не высовываемся из дома месяцами, пока раны сами не затянутся. Нечасто удаётся прикупить на лугу юную деву, так что и я через такое проходил, — усмехнулся он.
Они замолчали. Рс был охотлив до слов и оскорблений; он постоянно был собран, будто готовясь, что его «вещь» убежит, но в то же время иногда поднимал голову к небу и долго-долго глядел на него. Тогда его лицо расслаблялось, и голос становился менее жёстким, но скучающим.
— Возможно, я даже научу тебя читать, когда ты станешь достаточно взрослой, — с сомнением сказал он. — Когда твоя грудь перестанет дышать полной силой и отречение от дома уже ничего не сделает.
— Я не отрекусь от дома! — воскликнула Алёна.
— Тогда не научу. Оно мне надо: создавать новую проблему для стаи? Нет, не надо, — он легко разлёгся на траве. — Я, кстати, редко ем несырое мясо, так что учись себе готовить.