Эразмус коротким и сильным движением ударил Юлиуса в живот.
— Помолчи, пожалуйста, — сказал Юлиус, с трудом разгибаясь.
— Да его-то за что? — сердито спросил эльф у Эразмуса. — Он ничего не сделал…
Эразмус снова ударил Юлиуса в живот, и на этот раз Юлиус упал.
Эльф собирался было что-то сказать, но тут же закрыл рот.
Когда Юлиус поднялся, Эразмус кивнул на ведра:
— Я не нанимался таскать тяжести.
Юлиус молча подхватил ведра и побежал на улицу. Эразмус встал между эльфом и дверью, скрестил руки на груди и застыл.
– Эй! – позвал эльф.
Эразмус и бровью не повел.
Эльф прикинул, сможет ли рывком подняться и пробежать к двери, уклонившись от Эразмуса, но вынужден был признаться себе, что не сможет. Плохи дела. Сил всё меньше, спровоцировать Эразмуса не получается…
— Почему так долго? — спросил Эразмус, когда Юлиус вернулся.
— Я споткнулся и разлил всю воду, пришлось идти к ручью еще раз, — ответил Юлиус, поспешно ставя ведра на пол.
Эразмус замахнулся было на Юлиуса, терпеливо стоявшего в ожидании удара, но вместо этого толкнул ногой одно из ведер.
— В следующий раз будешь шустрее.
Юлиус молча склонил голову.
Брезгливо переступив через лужу, Эразмус вышел и запер за собой дверь.
— Он тоже твой родственник? — мрачно спросил эльф.
— Нет. Было бы здорово, если бы ты не дразнил его.
— Извини, я же не знал, что он накинется на тебя…
— А на кого же? Я за тебя отвечаю.
Юлиус отвернулся и принялся вытирать лужу ветхим мешком.
— И если я ему скажу что-нибудь хорошее, он тебя расцелует? Нет? Ну, я так и думал, но решил уточнить.
Юлиус молчал.
— Серьезно, не обижайся, — попросил эльф. — Я хотел его разозлить, чтобы посмотреть, что из этого получится. Может, он бы меня случайно убил, например.
Юлиус обернулся, но лицо его оставалось непроницаемым.
— Тебе осталось жить дней десять, — сказал он. — Какая тебе разница, обижаюсь я или нет?
— Так ты обижаешься?
— Нет.
Эльф поднял с пола хлеб, задумчиво посмотрел на него.
— А где твой обед?
— Мне не полагается.
— Из-за вчерашнего?
— Угу.
— Даже не знаю, что хуже: совсем не есть или есть вот это, — задумчиво сказал эльф, разламывая кусок пополам. — Держи, тут плесени меньше.
После некоторого колебания Юлиус взял хлеб, порылся в кармане плаща и протянул эльфу несколько зеленовато-белых комочков:
— Ешь.
— Ты хочешь, чтобы я ел мох? А говоришь, не обиделся…
— Это не мох, а лишайник. Называется кладония.
— Большая разница.
— Ешь, а то на хлебе и воде долго не протянешь.
Эльф недоверчиво посмотрел на него:
— Тебе-то что до этого? Всё равно через десять дней мне крышка.
— Я же говорю, я за тебя отвечаю. Если не доживешь до церемонии, крышка уже мне.
— Слушай, ты же мог бы стукнуть Эразмуса по башке? Вместе бы сбежали, — робко предложил эльф.
— Нет, — твердо ответил Юлиус.
Эльф вздохнул, взял один из комочков и сунул в рот.
— Не так уж и мерзко, на грибы похоже. Нет, на мочалку со вкусом грибов.
Юлиус молча жевал хлеб.
— Странно, — продолжал эльф. — Сначала ты с риском для жизни собираешь для меня мох — то есть лишайник, прости, пожалуйста — а потом отвергаешь план побега.
— С каким там риском, — отмахнулся Юлиус.
— Но ты ведь мог просто сказать Эразмусу, чтобы принес нормальной еды… Я же ценный, он бы понял.
— Твое благополучие — целиком и полностью моя проблема. Ты должен дожить до церемонии — и всё.
— И тебе не будет меня жаль?
Юлиус встал, вложил лишайник в ладонь эльфа и поднялся на верхнюю площадку лестницы.
— Ты уже знаешь, кто будет срезать с меня кожу? — спросил эльф, задрав голову.
Юлиус молча рассматривал стену перед собой. Эльф тоже замолчал ненадолго, а потом тихо спросил:
— Это будешь ты, да?
— Нет.
Остаток дня прошел в угрюмом молчании. Эльф снова попробовал вызвать сияние, но безуспешно. Что-то коротко обожгло пальцы, так и не вырвавшись на поверхность, а потом из носа хлынула кровь. Юлиус поспешно спустился, на ходу отрывая еще одну полосу от своей рубашки, но эльф отмахнулся от него:
— Не бойся, не испорчу я твою церемонию… Сейчас пройдет.
Юлиус смочил полоску ткани водой и прижал ее к переносице эльфа, не обращая внимания на протест.
— Плохо выглядишь.
Эльф криво улыбнулся:
— Наверное, скоро умру. Помоги умыться, а то твои родственники тебя опять побьют.
Юлиус молча исполнил его просьбу, старательно отводя глаза.
Эразмус был мрачен. Он окинул пленника долгим взглядом и констатировал:
— Скоро сдохнет.
Эльф отвернулся к стене. Наверное, Эразмус был прав. То есть он в любом случае был прав. Выхода опять не было. Здесь и сейчас или чуть позже у зеркальных камней, но жизнь эльфа оборвется. Пожалуй, разумнее всего было бы не тратить тогда магию на всякую ерунду, а только притвориться больным, выжидать и в подходящий момент сбежать. Вот сейчас момент был подходящим, Юлиус опять умчался делать за Эразмуса всю работу, а мимо этой старой жабы можно было бы проскочить — если бы не головная боль, плывущие перед глазами черно-пламенные пятна и невероятная слабость, налившая свинцом всё тело. Эльф чуть не заплакал от досады, понимая, что снова сам всё испортил.
Что-то стукнулось о стену мельницы. Эразмус оглянулся, но за дверью было пусто. В стену стукнуло еще раз. Эразмус выругался и подобрал валявшуюся в куче мусора веревку. Он рывком сдернул эльфа с подстилки, подтащил к столбу и привязал за запястье.
— Что? — слабо запротестовал эльф.
— Сиди тихо!
Эразмус застыл на пороге и огляделся, потом побежал вправо и пропал из виду. Где-то что-то захрипело и забулькало, раздался глухой стук, будто упало бревно. Ненадолго стало совсем тихо. Потом снова защебетали птицы, а в стену стукнуло еще и еще.
— Хватит стучать, голова болит, — взмолился эльф.
Дневного света стало ощутимо меньше, потому что в дверном проеме кто-то возник. Эльф сосредоточенно нахмурился: картинка не складывалась. Либо Эразмус похудел, либо Юлиус где-то потерял свои ведра и подрос. Приглядевшись, эльф разочарованно опустил голову, поняв, что ему всего лишь померещилось. Наверное, дела совсем плохи, если он видит то, чего не может быть.
Комментарий к Часть сороковая
Да, звездчатую кладонию действительно можно есть. Правда, вкуснее всего она в поджаренном виде и с солью. И еще - не собирайте больше, чем сможете съесть. Она растет лет по сорок и болезненно реагирует на расчленение. А, да, если она в вашей местности занесена в Красную книгу, то вообще не собирайте.
Простите, простите, когда-то это был околокинковый фанфик, но уже, видимо, нет…:)))
========== Часть сорок первая ==========
— Вы не исчезаете, — пожаловался эльф, крепко зажмурившись и снова открыв глаза. — Но вас же здесь нет?
— Есть, — заверил его Галахад. — Давай руку.
Он осторожно перерезал веревку и тут же развернулся к двери, держа кинжал наготове.
— Не надо, — поспешно сказал эльф.
Юлиус, неслышно прокравшийся внутрь, остановился. Он выглядел всё таким же безразлично-спокойным, но костяшки руки, сжимавшей нож с коротким широким лезвием, побелели от напряжения.
— Не надо, — повторил эльф, цепляясь за плащ лекаря слабой рукой. — Отпустите его, он хороший.
Галахад перевел взгляд с Юлиуса на эльфа и обратно. Жрец. Хороший.
Наверное, лучше всего отнять у него нож, выволочь на улицу и уже там убить. Или просто попросить ребенка отвернуться?
Вместо этого Галахад медленно убрал кинжал в ножны, не сводя с Юлиуса взгляда. Тот приподнял брови, сунул нож за пояс и подобрал валявшийся в углу мешок. Вынул из него флейту, положил на пол, вежливо склонил голову и ушел.
— Еще кто-то есть? — спросил Галахад.
Эльф на секунду задумался. Где-то, конечно, есть еще Магнус и остальные — сколько их всего, четверо? Но у мельницы не должно быть никого.
— Нет, — ответил он и добавил чуть слышно: — А вы исчезаете, я так и знал.