Когда эльф открыл глаза, темнота не исчезла. Было тепло, немного душно и тесно. Где-то далеко барабанил по листве дождь. Всё тело ныло. Самым простым решением оказалось снова закрыть глаза.
Потом было мелькание: стук дятла, больно отдающийся эхом в голове; кленовый лист с бурыми пятнами и медленно ползущим по своим делам зеленым пауком; ощущение руки, тянущей за волосы; что-то влажное на щеке; змеи, ползущие по телу; вспыхивающие болью порезы на груди; хищно улыбающийся Руфус; журчание ручья и кузнечик, перескочивший с руки на лицо.
Кузнечика бережно сняли и пересадили в траву.
— Ненавижу мельницы, — простонал эльф.
— Я помню.
Голос, вне всякого сомнения, принадлежал Галахаду, как и рука, убравшая кузнечика.
— Вас здесь нет, — уверенно сказал эльф, закрывая глаза.
— Серьезно?
— Я слышу ваш голос, но еще я только что чувствовал, как по мне ползают змеи. Их же нет?
— Нет.
— Ну вот. И вас тоже нет.
— Как скажешь.
— Вы не могли бы не дергать меня за волосы, раз вас всё равно нет?
— Извини, просто пытаюсь убрать засохшую кровь. Она не твоя, надеюсь.
— Не вся. Частично Эскиля и Рубена. Хотя нет, погодите. Ту с меня уже смыли. И мою тоже смывали пару раз…
Эльф всё же приоткрыл ненадолго глаза, убедился, что над ним по-прежнему открытое небо, и с усталым упреком спросил:
— Почему вы так долго?
— Потому что ты не любишь мельницы. Я обыскал всю деревню, но заглянуть сюда мне в голову не пришло.
— Ну вот, я же говорю, вас здесь нет. Вы меня и не ищете вовсе.
— Твое счастье, что Эжени запретила тебя ругать.
— Что, совсем?
— Нет, только за то, что сбежал.
— Она знает, да?
— Да. Но с ней сейчас Софи, не переживай.
— Я не переживаю, я сплю. Здорово, что мне снитесь вы, а не змеи. Очень мило с вашей стороны.
— Так и будешь настаивать, что спишь?
— Или умер. Только это плохо, Юлиусу влетит. Или меня уже принесли в жертву?.. А вас здесь быть не может, потому что вы не искали меня на мельнице, а я как раз там.
— Сначала не искал. Мне почему-то показалось, что ты мог пойти к зеркальным камням, и я поехал туда. Проехал довольно долго, до самого города, но на дороге тебя не было, а далеко ты уйти не мог. И я продолжил поиски, спрашивал у местных, даже заходил на постоялый двор, где мы встретились с Руфусом. Кстати, хозяйка передает привет. А потом… Ты спишь?
— Наверняка. Но я вас слушаю, продолжайте.
— А потом, уже ночью, твой медальон нагрелся и засветился. Когда я вынул его из кармана, он упал на пол, потом встал на ребро и начертил пятиугольник, увенчанный чем-то вроде большого креста.
— Погодите, — перебил эльф. — Мой медальон у вас?
— Разумеется, вот.
Галахад положил медальон на его ладонь и продолжал:
— Я подумал, что нелишним будет проверить все мельницы, которых, кстати, вокруг удивительно много. Так что я вполне могу быть здесь — и я действительно здесь.
— То есть вы взяли с собой мой медальон и пошли меня искать, — медленно повторил эльф.
— Именно.
— Зачем?
— Соскучился по твоим глупым вопросам и жаждал услышать их снова, а ты как думал?
Эльф сжал медальон, пытаясь осознать, что всё это действительно происходит.
— Я действительно собирался избавить вас от своего присутствия, — извиняющимся тоном сказал он, — но потом кое-что произошло…
Галахад настороженно взглянул на него:
— Что?
— Где флейта? Юлиус оставил мне свою флейту… Ведь оставил? Или мне приснилось?
— Не приснилось.
— Вы же его не убили? — с тревогой спросил эльф.
— Нет, не убил. Может, откроешь уже глаза? — Подумав немного, Галахад добавил: — Обещаю, я не исчезну.
— Ну, если обещаете… — Эльф открыл глаза, повернулся и поморщился: — Ох, ну и вид у вас.
— Думаешь, у тебя лучше?
— Не думаю, но мне же осталось жить десять дней… Даже, наверное, девять.
— Я начинаю подозревать, что в какой-то момент ты стукнулся головой. Какие еще десять дней?
— Девять, — поправил эльф. — И головой я не стукался, если не считать того раза, когда Магнус толкнул меня на жернов… Рассказать по порядку?
— Будь так любезен.
— Вы обещали Эжени, что не будете ругаться, — напомнил эльф и стал рассказывать.
Галахад становился всё мрачнее и мрачнее.
— Ладно, можете ругаться, я не скажу Эжени, — пообещал эльф, закончив.
— Кларенс — неблагодарная скотина, — пробормотал Галахад. — Насчет Юлиуса ты, может, и прав, но чем это теперь обернется?.. Он может тебя выдать. И Магнус с остальными… Ох, я даже не уверен, что нам можно вернуться домой.
— Возвращайтесь без меня, — поспешно сказал эльф и тут же возмущенно вскрикнул, потому что Галахад перевернул его на живот и шлепнул. — Полегче, я тут всё-таки умираю!
— Чтобы я больше не слышал таких глупостей, — сказал Галахад. — Без тебя я не вернусь. Кстати, ты же не задумал сбежать снова?
— По-вашему, я могу говорить откровенно в таком положении?
— По-моему, ты не умеешь делать выводы. Мне обязательно нужно сказать вслух, что мы с Эжени тебя любим и не хотим, чтобы ты уходил?
Эльф поспешно перевернулся и приподнялся на локте:
— Говорите, я вас слушаю.
Галахад неопределенно хмыкнул и покачал головой:
— Ладно, никто меня за язык не тянул. Мы тебя любим и не хотим, чтобы ты уходил. И если ты еще хоть раз такое учинишь, я тебя придушу.
— Здорово, мне теперь с вами до глубокой старости жить, — сокрушенно сказал эльф.
Галахад опять посерьезнел и ничего не ответил.
— Как думаете, они могут что-то сделать Эжени? — спросил эльф.
Галахад покачал головой.
— Если ты не ошибся насчет Юлиуса, у нас в запасе есть несколько дней. Можно было бы вернуться домой и забрать Эжени, попросить Софи присмотреть за животными, а потом уехать. Если избегать людных мест и ни с кем не разговаривать, можно будет исчезнуть бесследно. Поселимся где-нибудь у моря…
Эльф слушал, и ему становилось всё тоскливее. Бросить дом, животных, всю жизнь и бежать. А Эжени? Даже если фокус с флейтой сработает, получится ли исцелить ее за такой короткий срок? Магия, которая ушла на исцеление Клариссы, копилась, может быть, годами, а у них в запасе сколько, пара недель?
Он вздохнул и быстро заговорил, не глядя на Галахада, чтобы не сбиться:
— Мы не будем никуда убегать. Эжени этого не выдержит. Выслушайте меня, пожалуйста. Я знаю, что должен сделать. Вы не сможете мне помешать, я всё равно сбегу, даже если вы меня привяжете, но я бы так хотел, я бы очень хотел, чтобы вы помогли мне. Я ведь так хочу быть хоть немного похожим на вас, понимаете? Дайте мне шанс. У нас получится. Вы помните, Руфус хотел отвести меня к камням? Я думаю, он был прав. Это должно сработать. Если бы вы только согласились пойти со мной, вы бы исцелили меня — или оживили, не знаю, что потребуется. А если не пойдете, я пойду один, и потом, когда всё сработает и ваш амулет снова наберет силу, вы хотя бы поможете Эжени. Я не могу постоянно прятаться за вашу спину. Нельзя всю жизнь только брать и брать. Пришло время что-то отдать, иначе не будет никакого равновесия. Я не могу допустить, чтобы она умерла, я должен попытаться. Вы же понимаете, правда?
Эльф умолк. Вышло путано, но он сказал всё, что собирался.
Галахад приготовился возразить. Конечно же, есть какой-то другой способ. Можно выследить и убить оставшихся жрецов — включая Юлиуса. И Кларенса тоже надо убить. И Руперта с Клариссой, получается, тоже. И всех посетителей таверны, которые слышали Кларенса?.. Нет, еще какой-нибудь способ. Должно быть что-то еще. Должно быть. Вот только… Собравшись с духом, Галахад обнял эльфа за плечи и сказал:
— Я понимаю. Я с тобой.
========== Часть сорок вторая ==========
Они двинулись к камням сразу же, не заезжая домой. Вслух это не обсуждали, было и так понятно: Эжени лучше не знать.
По пути купили у лудильщика медный котелок, а у его жены — немного хлеба и сыра. Ночевать решили в лесу: во-первых, чтобы сэкономить время и никуда не сворачивать, во-вторых, из-за флейты.