– Ты – настоящий сюрприз, – сказал я. – Как тебя назвать? Мы придумаем прекрасное имя, обещаю. Ты можешь стать талисманом компании Дейтонов, – это мне нравилось. Я мог брать ее на работу. И ребятам она понравится. Она будет избалованной.
Прошло несколько минут, и я понял, что Эддисон застряла надолго. Ноги болели подо мной на полу, и я потянулся и решил проверить ее.
– Эй, – я стукнул в дверь. – Ты в порядке?
Она не сразу ответила. Ее голос дрогнул.
– Ты… ты можешь принести телефон?
Тревога звенела в моей голове.
– Конечно. Где он?
– В моей сумке. В машине.
Я прошел к ее грузовику и вернулся за две секунды. Я постучал в дверь туалета, задыхаясь.
– Я принес сумочку.
Ручка повернулась, и она приоткрыла дверь.
– Спасибо, – шепнула она. Я протягивал ей сумку, но тут заметил, что ее лицо в красных пятнах.
– Что такое? – спросил я.
Она покачала головой, слеза скатилась по её щеке.
– Эддисон?
Она взяла сумочку и попыталась закрыть дверь. Я в тревоге попытался остановить ее. Я перегнул, и дверь распахнулась. Эддисон пыталась закрыть ее, но я заметил кое-что в зеркале.
Туалет был полон крови.
Я в панике посмотрел в ее глаза. Я не мог подобрать слова. Я шагнул к ней, а она оттолкнула меня.
– Мне нужно позвонить врачу, – она вытерла слезы с лица. – Прошу, дай минутку.
Я кивнул и вышел, закрыл за собой дверь. Сердце колотилось. Она теряла ребенка.
Кошмар.
Она теряла ребенка. Что делать? Звать на помощь?
Я прислонился к стене и тревожно ждал. Я слышал ее голос, но не мог разобрать слова. Казалось, прошел час с тех пор, как она вошла в туалет. Щенок бродил по коридору, но я не двигался. Я застыл, пока Эддисон не открыла дверь.
Щенок ушел в мою спальню, в туалете зашумела вода. Комок появился в моем горле. Я не знал, что этот звук может звучать так скорбно.
Дверь робко открылась. Я выпрямился и посмотрел на Эддисон.
– Что нам делать?
Ее голос был сдавленным.
– Врач говорит ехать в больницу.
– Хорошо, – я пошел за ключами. Я торопил ее на крыльце, когда она печально посмотрела мне в глаза.
– Можно не спешить. Они никак это не остановят.
Я не слушал ее.
– Кайл, – она замерла. – А собака?
Черт.
– Погоди, – я побежал в дом за щенком, подбежал к дому соседки, и она, к счастью, была дома. Я объяснил, что ситуация экстренная, и она позволила оставить щенка у нее.
Я вернулся, Эддисон сидела в моей машине. Я запрыгнул на водительское сидение.
– Я просил подождать. Я бы тебе помог.
Слезы без звука катились по ее лицу, и мое сердце было как из свинца. Ее глаза были красными, как и нос. Я придвинулся к ней и вытер слезы большими пальцами. Они катились дальше.
– Ты будешь в порядке, – сказал я. – Все будет хорошо.
Она кивнула.
– Я еду. Ты звонишь мужу.
Она кивнула.
Я поцеловал ее в лоб, придвинулся на место и завел двигатель.
Глава девятнадцатая
Мы добрались до приемного покоя, и я ждал Эддисон у стола регистрации. Медсестра записала ее имя, спросила, почему она здесь, а потом дала ей бумаги, которые нужно было заполнить. Она сказала Эддисон сесть и ждать, пока ее вызовут.
Издеваетесь?
Эддисон теряла жизнь, а они могли сделать только это?
Я пытался сохранять спокойствие, пока шел с ней к пустым стульям. Мы сели, и Эддисон стала заполнять бланки. Ее рука дрожала. Она дошла до страховки, положила стопку бумаг и сумочку на колени и стала искать кошелек. Я хотел спросить, не нужно ли ей помочь, но тут стопка упала, и бумаги разлетелись. Эддисон прижала дрожащую руку ко лбу, и я стал собирать бумаги.
– Все хорошо, – я собрал стопку. Я забрал ее сумку, чтобы это не повторилось.
Она продолжила, а я огляделся. Утро было людным. Многие кашляли за мной. Один мальчик был зеленым. Шли минуты, людей заходило все больше. Мне было не по себе из-за болезни вокруг. Мне не хотелось, чтобы Эддисон чем-нибудь заразилась, впрочем как и я сам.
Она заполнила бланки, и я отнес их к столу вместо нее. На обратном пути я заметил, что она побледнела ещё больше.
– Ты в порядке? – спросил я, садясь. – Болит?
– Не очень, – сказала она. – Пару раз сдавило. Это можно терпеть.
– Если станет хуже, дай знать. Я подниму шум, чтобы тебя пропустили.
Она слабо улыбнулась.
– Ты связалась с Дереком? – спросил я.
Она отрицательно покачала головой.
Я скривился с тревогой. По пути она три раза звонила ему. Сначала на мобильный. Он не ответил, и она оставила голосовое сообщение, что он ей нужен, и это важно, и ему нужно срочно позвонить ей. Она позвонила в его офис и поговорила с секретарем. Она узнала, что он был с пациентом, и попросила передать ему, что она поехала в больницу. Мы приехали, и она снова позвонила ему на мобильный. Ответа не было.
– Осмотр обычно длится долго? – спросил я.
– Зависит от раны? – сказала она.
– Он не проверяет телефон?
– Он не принимает личные звонки во время приема.
Если бы моя жена была беременна, я бы хоть держал телефон рядом на беззвучном.
Сорок пять минут спустя Эддисон заерзала на неудобном пластиковом стуле. Дерека и врача не было. Я был беспомощен, мог лишь спрашивать о самочувствии и держать за руку. Мне не нравилось, что я не мог усадить ее к себе на колени и вытирать ее слезы. Я хотел поцеловать ее и прогнать боль. Я не мог поверить, что она должна столько ждать.
Наконец, Эддисон вызвали. Я пошел с ней к двойным дверям, мы прошли в них, и медбрат представился Брайаном. Нас привели в комнатку, где Брайан измерил температуру Эддисон и давление. Он задал общие вопросы, повел нас дальше в больницу, и Эддисон привели в палату с кроватью. Он сказал ей переодеться, потому что им нужно будет спуститься на УЗИ через пару минут.
– Муж может идти с вами, – сказал Брайан.
– О, он не… – Эддисон затихла.
– Вы не семья? – спросил он у меня.
– Нет. Я – друг.
Он посмотрел на Эддисон.
– Пусть останется?
Она посмотрела в мои глаза.
– Я… не знаю.
Я видел, как соображает Брайан.
– Обсудите это. Нажмите кнопку возле кровати, когда решите.
Он ушел, закрыв за собой дверь. Я повернулся к Эддисон.
– Я не уйду, пока нужен тебе.
– Ты мне нужен, – сказала она. – Просто…
– Здесь должен быть твой муж. Понимаю, – я обошел кровать. – Я подожду в фойе. Попроси медбрата найти меня после осмотра. Чтобы я знал, что ты в порядке.
Она кивнула, но сказала:
– Я не хочу проходить это одна.
Чертов Дерек. Где его носит?
– А если я постою за дверью палаты, пока будет осмотр? Это поможет?
Слезы снова выступили на ее глаза.
– Спасибо, – прошептала она.
Я вышел из палаты, чтобы она переоделась. Когда она была готова, пришел Брайан. Он уложил ее на кровать и покатил ее из палаты к лифту. Мы поднялись на четвертый этаж, и я сжал руку Эддисон у двери.
– Я буду здесь.
Она сжала мою руку в ответ.
Она пропала за дверью с Брайаном и женщиной, которая, видимо, и делала УЗИ. Я скрестил руки и прислонился к стене. Я не представлял, что окажусь здесь в такую минуту. Я проснулся с Джен, поссорился с Эддисон, а теперь ждал в больнице новостей не о своем ребенке.
День святого Валентина больше не будет прежним.
Шли минуты, все расплывалось перед глазами, я разглядывал рабочие ботинки. Я моргнул и продолжил разглядывать шнурки. В коридоре было не на что смотреть. Простые белые стены и двери через равные промежутки. Под потолком висели флуоресцентные лампы. Мужчина в зеленой одежде прошел к полкам. Он выбрал папку, открыл ее и вошел в палату. Дверь щелкнула за ним, и я снова остался один. Время словно остановилось, и я не знал, могу отмотать его или ускорить. Я хотел, чтобы Эддисон и ребенок вышли отсюда здоровыми и невредимыми.