Двигаясь по реке, показывается ярко освещенный пароход. С него доносятся музыка, звуки, смех, обрывки песен.
Смотрите! Смотрите! А вдруг это наш пароход? Мы должны были плыть сегодня на нем! Как смешно! Если бы меня здесь увидели… Бедный Лукино… (Вскакивает на ноги, размахивает косынкой.) А-о! Фрателли! Сорелли! Эвива фестивале!
Пароход медленно удаляется.
Как мне стало легко… Будто я только что выкупалась в родниковой воде или свалила с плеч тяжелый груз. А! Все понимаю! Я выговорилась! Мне некому было высказать то, что меня мучило, и этот поток излился на вас, каро мио, простите меня, я очень, очень вам благодарна! Но почему вы такой невеселый, сателлито мио? Кстати, я до сих пор не знаю, как вас зовут?
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Трудно для вас. Не разберете.
Д ж у л и я. Нет, нет! (Расшалившись, начинает тормошить Василия Гавриловича.) Скажите, скажите — я требую!
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Будь по-вашему! Имя — Василий, по отцу — Гаврилович…
Д ж у л и я. Ва… сили… сили… Гав… гав… (Окончательно разойдясь, повторяет.) Гав-гав! Я буду звать вас Гав-гав!
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Больно по-собачьему получается. Уж лучше по-христиански, как нарекли.
Д ж у л и я. Ва-сили… Я буду вас звать Бази-ли… Базилио!
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Звали уже один раз.
Д ж у л и я. Когда?
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Вам это неинтересно.
Д ж у л и я (грозит пальцем). Какой-нибудь роман?
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Считайте, что роман. Со стрельбой.
Д ж у л и я. В вас стреляли? Но это совсем по-итальянски!
Что-то сверкнуло в отдалении.
Вы видели? Видели?
Слышится отдаленный гром.
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Видно, гроза приближается. Надо крыши искать…
Д ж у л и я. Что вы? Зачем? Здесь было так хорошо… Я люблю грозу!
Сверкнуло уже близко. Гром пророкотал отчетливее.
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Вы наших гроз не знаете. Идемте скорее, а то промокнем…
Д ж у л и я. Куда? На вашу дачу?
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Пора уже.
Д ж у л и я. А там кто-нибудь есть?
Блеск молнии еще ярче.
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. В такую ночь ждать некого.
Д ж у л и я. Идемте! (Соскакивает со стога.) Догоняйте. (Бросается бежать. Оборачивается.)
Василий Гаврилович стоит на месте.
Что же вы?
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Забыл, когда бегал.
Д ж у л и я. А вы попробуйте!
Гром все ближе.
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Эх, была не была! (Бросается за Джулией.)
Та с деревенским визгом несется прочь, вот-вот он догонит, она изворачивается, бежит в другую сторону и вдруг с размаху останавливается, широко раскинув руки. Василий Гаврилович с разгона тоже останавливается.
Д ж у л и я. Что же вы меня не ловите?
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Но вы же остановились?
Д ж у л и я. А вы подумали, что это святое распятие, и не осмелились приблизиться?
Гром все ближе.
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Молодость не вернешь… (Решительно.) Пошли!
З а н а в е с
На сцене — дача. На первом плане — небольшая терраса. Несколько стульев, стол. В бревенчатой степе, которая отделяет террасу от комнаты, — дверь и рядом окно. За стеклами освещенной террасы ночная темнота. Время от времени посверкивает молния, сопровождаемая рокотом приближающейся грозы. Дождя еще нет. Из комнаты на террасу появляется В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Он тащит несколько картонных щитов на подставках. На листах наклеены спичечные коробки.
Д ж у л и я (следует за Василием Гавриловичем). Зачем вы беспокоитесь? Ваши коллекции мне нисколько не мешают!
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Ничего. Пусть здесь постоят. Для вас они не подходят.
Д ж у л и я (рассматривает щиты). Это ваше хобби?
В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Балуюсь от нечего делать. (Снова идет в комнату.)
Д ж у л и я (рассматривает террасу). Дача… Это — дача…