Стук. Лева не обращает внимания. После повторного стука в комнату входят Г р о м а д и н и В и к т о р.
Г р о м а д и н. Ну и погодка! (Отряхивается, с порога.) Зарубеев, гости пришли! Принимай!
Лева уже ничего не видит, не слышит, он жадно ловит звуки в эфире, передвигая рычажок.
Глух и нем.
В и к т о р. Я вам говорил, Иван Александрович… До чего азартный!
Л е в а (схватив одну из книг, лежащих возле приемника, начинает ее судорожно листать. Нашел нужное место, бормочет). Дабль Ю… Де… Е… Дабль Ю… два пятнадцать… (Вдруг вскакивает, кричит торжествующе.) Есть! Рейкьявик! Рейкьявик! Слышу! Слышу! На восемь баллов, не меньше! Ура! Наконец поймал! (Заметив Громадина и Виктора, кричит им.) Установил рекорд! Связался с Рейкьявиком на десятиваттной лампе! Перехожу на передачу! Перехожу на передачу! (Начинает выстукивать.) Я Ве Эр Эс пятьсот пятьдесят восемь… Я Ве Эр Эс пятьсот пятьдесят восемь… Слышите меня? Слышите меня? Упустил! Ведь целый год ловил его, Рейкьявик этот. (В досаде снимает наушники, швыряет их. Пауза.) Здравствуйте, Иван Александрович. Вы мое заявление получили?
Г р о м а д и н. Получил.
Л е в а. Помогать пришли?
Г р о м а д и н. Кому? Тебе? Нет, милый. У меня таких, как ты, тысяча шестьсот человек. Если каждому помогать, ноги протянешь. Скорей вы все мне должны помогать.
С улицы через окно в комнату заглядывает В а л я. Увидев всех, она застывает на месте, не замеченная остальными.
Л е в а. Я уже больше не ученик. Я в артель поступил… «Красный механик».
В и к т о р. В артель?
В а л я (про себя). Ушел из школы?
Л е в а. Так что теперь мне ваша помощь не нужна!
Г р о м а д и н. А вот нам твоя нужна!
Л е в а. Вам?
Г р о м а д и н. Да, школе.
Л е в а. Школе? Помощь? Моя?
Валя напряженно прислушивается к разговору.
Г р о м а д и н. Наш физик, уважаемый Роман Романыч, жаловался мне, что ребята потеряли вкус к занятиям в физическом кабинете.
Л е в а. А что там есть, в вашем физическом кабинете!
Г р о м а д и н. В нашем? Что же плохого в нашем физическом кабинете?
Л е в а. Туда только малышам ходить, резиновые моторчики крутить для смеху! Взрослым людям там нечего делать.
Г р о м а д и н. Но если ты взрослый человек, то должен знать, что как раз физический кабинет больше всего пострадал от бомбы. Электрохозяйство нарушено. Многие ценные приборы безвозвратно погибли.
Л е в а. Ценные! Да теперь у каждого из ребят, кто самостоятельно дома работает, поценней найдется!
В и к т о р. Ну, уж это ты, Лева, загнул.
Л е в а. Загнул? (Подходит к стене, повертывает невидимый выключатель.)
Тотчас же слышится легкое гуденье моторчика. Медленно открывается дверь в чуланчик, из которого бьет сильный свет.
Пауза.
Г р о м а д и н. Пещера Лейхтвейса? Ну-ну…
Л е в а. Моя мастерская. Сам построил.
В и к т о р. Понятно… Фотоэлемент включает моторчик, моторчик открывает дверь.
Л е в а. Моторчик, моторчик… Что ты понимаешь! (Предлагает зайти.) Прошу.
Г р о м а д и н входит первым, за ним В и к т о р и Л е в а. Вбегает В а л я.
В а л я. Какие мы все были глупые!
За дверью слышны шаги. Входит Б о р и с.
Б о р и с. Валя?
В а л я. Борис? Ты пришел? Я знала, что ты придешь! Какой ты молодец, Борька!
Б о р и с. А разве могло быть иначе? (Оглядывает комнату.) А где же Лева? Где все остальные?
В а л я. Ах, Боря, если бы ты знал, какие мы все были глупые!
Б о р и с. Я очень рад, что именно ты признала это, Валечка! Я больше так не могу… Я соскучился по тебе, мне нужно тебя видеть, говорить с тобой, делиться всем, как бывало. Я ведь знал, что сегодня у вас ничего не выйдет. Пойдем погуляем. Я нарочно освободил этот вечер от занятий. Мы же две недели не виделись с тобой. Две недели!
В а л я. Нет, Боря, иди один.
Б о р и с. Но почему? Неужели из-за наших разногласий насчет Левы? Ведь уже договорились. Вернее, каждый остался при своем мнении. Это же не должно влиять на наши отношения?
В а л я. Ах, Боря, Боря! Ты ничего-ничего не понимаешь.
Б о р и с. Я?
В а л я. И вообще тебе лучше уйти отсюда.