Т а н я. Володя!
В о л о д я. Вы… вы… здесь?
Т а н я. А вы почему здесь?
Г р о м а д и н. Как — почему? Представитель славного десятого класса!
Т а н я. А вы же говорили, Володя, что вы на втором курсе университета.
Г р о м а д и н. Что-что?
В о л о д я. Простите, Иван Александрович, это была шутка. И потом… вообще… (Решительно Громадину.) Позвольте выйти!
Г р о м а д и н. Иди, иди, а то вон вспотел даже.
Володя уходит.
Знакомый?
Т а н я. Летом встретились, в деревне… Вы не думайте, Иван Александрович, что он такой… хвастун и вообще… Он хороший парнишка… Главное, очень отзывчивый. А стихи как читает!
Г р о м а д и н. Э… э… дело не чисто. Уж больно заступаешься, Танечка.
Т а н я. Что вы, Иван Александрович! Да я…
Стук в дверь.
Г р о м а д и н. Войдите!
Снова появляется В о л о д я.
Однако ты храбрый! Ну что тебе?
В о л о д я. Да вот… Зарубеев остался на второй год.
Г р о м а д и н. Ну?
В о л о д я. Вот я и пришел поговорить.
Г р о м а д и н. А ты что, его личный адвокат?
В о л о д я. Нет… То есть да…
Г р о м а д и н. Зарапортовался, парень. То за студента себя выдаешь, да еще за второкурсника, то за юриста. Может быть, на тебя женское общество так влияет? Тогда мы попросим товарища…
Т а н я. Пожалуйста, пожалуйста. Я выйду.
В о л о д я. Нет, нет! Дело в том, Иван Александрович… (Посмотрел на Таню, набрал воздуха, залпом.) У Левы Зарубеева нет ни отца, ни матери. Он живет со своим братишкой один. Содержит и себя, и его. Сначала было ничего, а в старших классах требования, сами знаете, какие… он и срезался на основах дарвинизма. И вот группа Левиных товарищей… в моем лице… просит вас разрешить ему пересдать второй раз, чтобы он не отстал от класса.
Г р о м а д и н. В твоем лице? Гм… (Тане.) Лицо будто ничего…
Т а н я. Ничего!
Г р о м а д и н. Ничего-то ничего, только, кажется, нет таких правил.
В о л о д я. Мы очень просим, Иван Александрович. И комсомольская организация поддерживает. Только что с Виктором Ромейко говорил.
Г р о м а д и н. А разве ваш Зарубеев справится? Ведь это надо и по основам готовиться, и от десятого класса не отставать.
В о л о д я. Это мы берем на себя. Поможем.
Г р о м а д и н. Поможете? А из тебя хороший солдат вышел бы, Орехов. В бою дружба — первое дело! По дарвинизму у нас Евгения Ивановна. Попроси ее ко мне, если свободна.
В о л о д я. Будете о Леве говорить? Да? Спасибо! Спасибо! (Выбегает из кабинета.)
Пауза.
Г р о м а д и н (Тане). Так, говоришь хорошо стихи читает? Ничего, ничего… Вижу — получается…
Т а н я. Так вы же не слышали.
Г р о м а д и н. А до меня его проза тоже дошла.
Входит Е в г е н и я И в а н о в н а.
Е в г е н и я И в а н о в н а. Вы меня звали, Иван Александрович?
Г р о м а д и н. Присаживайтесь, Евгения Ивановна. А ты, Танечка, посиди пока около телефона. Евгения Ивановна, я хочу поговорить с вами о Зарубееве.
Е в г е н и я И в а н о в н а. Я ждала этого разговора, Иван Александрович. Больше того — я сама хотела говорить с вами, но эти дни вы были очень заняты.
Г р о м а д и н. Каюсь, каюсь… Хозяйственные дела… Так вот, считаете ли вы возможным разрешить Леве Зарубееву сдать переэкзаменовку в первом полугодии вторично?
Е в г е н и я И в а н о в н а. Иван Александрович! Поверьте, что, зная хорошо тяжелое семейное положение Левы, я первая пришла бы к вам с этой просьбой, но в данном случае… честно говоря, я просто не знаю, что делать.
Г р о м а д и н. Боитесь, что все равно не справится? Имейте в виду, класс собирается ему помочь.
Е в г е н и я И в а н о в н а. Да если бы речь шла только о том, что Лева неверно ответил и ему надо просто повторить предмет! Дело гораздо хуже!
Г р о м а д и н. А что случилось?
Е в г е н и я И в а н о в н а. На переэкзаменовку он пришел совершенно не подготовленный. Зная его трудные обстоятельства, я стала давать ему вопросы попроще — по истории развития органического мира; гомологичные и аналогичные органы, приспособление, борьба за существование — все элементарные разделы! Вижу, все равно ничего не получается. Путает, сбивается… Стала его поправлять, а он спорить начал, грубить, нести всякую чушь. До того дошел, что борьбу за существование в животном мире смешал с классовой борьбой в человеческом обществе. Да не просто смешал, а пытался еще доказать, что наша жизнь — это только борьба между сильными и слабыми и что каждому дело только до себя.