При пространственном переносе самая важная вещь, которую должен знать — координаты. Причём ему требуется знать координаты как места отправления, так и назначения, просчитать всё остальное сравнительно легко. «Легко», конечно, слишком уж громкое слово, в многомерной математике, используемой для построения телепортационного переноса из точки истур в точку юзур нет ничего простого. Вот только сколь бы сложными ни были вычисления, большая часть из них рутинна. Всё, включая сопряжённые тензоры Лаарена, свёрнутую плоскость Дабарга и даже сведение шестимерных матриц, было сложной, но выполнимой математической задачей. Более того, вычисления было можно алгоритмизировать и задействовать в артефакте, выполняющем роль логарифмической линейки, калькулятора и даже компьютера. Собственно, по подобному принципу работали все стационарные врата, обслуживаемые Портальной Гильдией. Для координат сопряжения двух врат использовались маяки, излучавшие в пространство свою сигнатуру и отдающие координаты каждому, кто мог расшифровать их с помощью ответного ключа. Для определения текущих координат существовали свои методы, но легче всего, опять-таки было воспользоваться маяком. Конечно, имелись способы перенестись и без каких-либо опорных точек. Но они были запредельно сложными и не слишком точными. Ну и из-за того, что изнанка пространства не была линейной, использовать маяки, находящиеся вдали от цели назначения, с ростом расстояния теряло всякий смысл.
Поэтому, чтобы вернуться, мы навестили университет. Не из-за того, что я не мог вычислить исходные координаты, а лишь чтобы не награждать голову лишней головной болью. Так что, когда перед глазами мигнул свет, а по ушам ударил лёгкий хлопок перепада давлений, мы оказались дома. Беспокоясь о сыне, мы с Кенирой бросились в замок, оставив Незель на попечение Мирены. Разыскивая Хартана, мы обнаружили в одной из комнат Лексну с Паталой. Они удобно развалились на диване, ели хлебные палочки и смотрели одну из монеток нашей обширной библиотеки. Если судить по иллюзии утончённого кучерявого юноши, стоящего на колене перед девушкой в белом платье, нечто, похожее на слезливую мелодраму.
Лексна входила в список жителей замка, управляющая система сообщила ей о нашем прибытии, так что внезапному появлению она ничуть не удивилась. Приветливо улыбнувшись, она оставила дочку досматривать иллюзию, а сама сделала жест следовать за ней. На её лице не было написано никаких вопросов, ни малейших сомнений — лишь уверенность в том, что мы прекрасно справились со своей задачей. Уходя, я поймал себя на мысли, что следует объединить в одну пару больших комнат, и устроить полноценный иллюзион — для этого у нас имелось три проектора: два украденные из дворца, а один отобранный у работорговцев. Тряхнув головой, я отогнал эти мысли, о чём, о чём, а думать сейчас следовало явно не об обустройстве домашнего быта.
По пути нам встретились Мирена с Незель. Лексна оказалась не настолько невозмутимой, как казалась до сих пор. Увидев жрицу, она бросилась той навстречу и крепко обняла. Так что, когда мы добрались до комнаты Хартана, туда ввалилась целая делегация из шести человек.
Меня до сих пор распирала ярость на Королевство, но к ней добавилась злость на болтливый язык сына. И если бы он не пережил серьёзное лечение, я бы бросился исполнять совет Кениры по поводу использования розог.
— О, Незель! Рад, что ты в порядке! — воскликнул Хартан, вскакивая с кровати.
Прихрамывая, он двинулся к нам навстречу, но Лексна сделала несколько быстрых шагов и сильным толчком в грудь забросила его обратно в кровать. Она прищурила глаза, прекрасное и обычно безмятежное лицо исказила гримаса гнева.
— О кровавые боги! — прорычала она. — Что тебе сказал доктор?
— Лежать в кровати, пока организм не привыкнет к новой ноге, — ответил Тана. — А это день или даже два. Но Ле-е-з!
— Для тебя сейчас — доктор Лексна! — ничуть не смягчилась она. — На таких идиотов как ты я насмотрелась в армейском госпитале. И поверь, принуждать пациентов к послушанию научилась. Даже если их после этого придётся лечить заново.
— Парень, ты бы лучше её послушался, — рассмеялся Ксандаш, снимая шлем и пряча его в пространственный карман. — Видел бы ты, как она тогда усмиряла нас, здоровенных штурмовиков! А ведь с тех пор арсенал её средств изрядно расширился.
— Ты меня за это и полюбил, — улыбнулась Лексна. — Не смог устоять перед ласковым словом и ударом в печень.
— За это тоже, — не стал отрицать Ксандаш. — А ещё за то, что ты настоящая красотка.