— Неправда! — воскликнула королева. — Да, вы исполняли обязанности, но точно так же, как и остальные работники. Вам обоим платили неплохое жалование — любой из слуг мог бы только позавидовать!
Мирена громко расхохоталась, в её голосе появились немного истеричные нотки. Я прижал её к себе ещё крепче, едва удерживаясь от желания развернуться и предать как королеву, так короля смерти самым мучительным из известных мне способов.
— О да, жалование! — смеялась Мирена. — Жалование, которое зачислялось на мой счёт в банке. Счёт, с которого я могла снимать деньги только в компании сопровождающих и ровно столько, сколько требуется на покупки. Конечно же, меня не посадили в загон для скота, не накинули Узду, мне позволяли не только ходить по дворцу, но даже выбираться в город! Вот только такой красивой женщине как я, имеющей такое важное значение, крайне нежелательно ходить по Ранраэ без охранника, а лучше двух-трёх! Я готовилась: разговаривала со служанками и работниками дворца, утаивала курзо-другой со сдачи в магазинах, изучала карты, запоминала маршруты омнибусов. Но вместе с тем боялась неизвестности, думала, что теперь, когда я выжжена, в большом мире для меня не осталась места. Я не знаю, как погиб предыдущий король, никто не знает. Шепчут, что вниз по огненной реке его отправил ты, Харакад. Но мне на это наплевать. Ты взошёл на трон, а вскоре родился твой ублюдочный сыночек, этот выродок, чудовище, монстр больший, чем даже тот, которого я убила и чью шкуру сейчас ношу. Вы не одобряли его увлечений, но и не особо препятствовали, время от времени помогая скрыть следы, затыкая рот каждой несчастной, чью жизнь от изувечил, пачкой курзо. И ваше ублюдочное отродье посмело пачкать своим грязным взглядом Кениру, мою доченьку, всё, что у меня когда-либо было в жизни. Я отдала её собранные деньги, помогла бежать, умирая каждый день от страха, что ловцы, отправленные вашим ублюдком, её рано или поздно настигнут. Но великий Фаолонде проявил свою милость, сплёл судьбу моей дочки с тем, кто стал её надеждой и спасением. Отважным рыцарем, но не из тех надменных ублюдков, которыми наполнен этот дворец. Паладином, пришедшим из сказок и иллюзий, слугой Ирулин, милосерднейшей и прекраснейшей из богов. Я знала, что Одари, выкидыш гнилой селёдки и помёт прокажённого козла, долго не выдержит. Знала, что я стану его следующей жертвой, пусть и пыталась утешить дочь ложью, что со мной ничего не случится. У Кениры и её мужа появился приёмный сын, смышлёный и шустрый парнишка, немного с ветром в башке, но не больше, чем у всех остальных сопляков его возраста. Я вынесла всё, через что меня заставил пройти ублюдок Одари, не только спаслась из этого проклятого места, но и, благодаря собственному зятю, вернула жизнь и исполнила те мечты, о которых не смела даже грезить. Встретила человека, которого полюбила, как никого не любила в жизни, обрела место, которое стала называть домом. И вы, мрази, разрушили этот дом, напали на моего внука, едва не убили его и мою любимую. Хартан выжил, но вашей заслуги в этом нет!
— Этот Хартан разграбил дворец, украл содержимое банка и разрушил Министериум! — рявкнул король. — Вверг страну в кризис, последствия которого мы не ликвидируем и за десятилетие!
— Ограбил? Разрушил? Харакад, он убил нашего сына! — закричала королева. — И раз он до сих пор жив, мы найдём его, и всех, кто был с ним, сколько бы для этого времени ни понадобилось!
По моей спине снова пробежал ледяной холод. Перед королевой стояли самые очевидные убийцы сына, но из-за силы Керуват в её голову не закралась ни крупица подозрения. Они оба могли удержать в голове только Хартана, болтливым языком лишившего себя божественного покрова.
— Никого не надо искать, — сказал я, с неохотой отстраняясь от Мирены. — Вашего сына убил я. Модифицированные чары канцерофага, долгая и мучительная смерть. Впрочем, недостаточно долгая и недостаточно мучительная по сравнению с тем, чего он заслуживал.