Конечно, и в этом замке предстояло много работы. Следовало позаботиться об ремонте — не только о неизбежных повреждениях, нанесённых перемещением, но и выбитых пару дней назад окнах. Но для этого у меня имелся Тана, а его лишнюю энергию следовало бы перенаправить с болтовни этим глупым языком на что-то по-настоящему полезное.
Хартан стоял, рассматривая замок и не издавая не звука. Конечно, познакомившись с нами, он повидал немало удивительных вещей, но некоторые из них могли выбить из колеи кого угодно.
Мирена, очень довольная произведённым впечатлением, стояла вполоборота, глядя не только на Тану, но и нас с Кенирой. Её великолепная грудь плавно вздымалась, добавляя этой картине всеобщего ступора дополнительные гипнотические нотки. Где-то в горах завывал ветер, из низких тяжёлых туч сыпались снежинки, а мы все стояли и продолжали молчать. Наконец, где-то вскрикнула хищная птица и Хартан, встрепенувшись, вышел из ступора. Посмотрев на нас с Кенирой, он сказал:
— Папа, мама, я вас очень люблю. Но, знаете, подарки у Миру намного лучше!
У расположения врат на бывшей свалке имелся один относительно большой недостаток. Люди, посещающие свалку регулярно, чтобы пропасть там на несколько дней, привлекали бы лишнее внимание. Конечно, свалка была хороша для транспортировки грузов, и сейчас, когда на наших шеях повис жёрнов нового замка, это вновь стало иметь важное значение. Но огромные врата, способные пропустить сквозь себя целый омни или тягловое животное с телегой, для повседневного использования были явно избыточными и не очень удобными. И опять-таки, наступившая зима выявила некоторые дополнительные неудобства, а именно необходимость выбираться на улицу.
Я с тоской посмотрел на уже готовый комплект врат, на создание которого я уже затратил немало усилий, и… Не могу сказать, что вновь впал в состояние фуги — на этот раз свои действия я осознавал, просто невидимая сила толкнула меня вперёд, заставляя полностью отдаться процессу. Меня охватило состояние, как у сумасшедшего учёного из старых фильмов: я метался от мастерской к фабрикатору и обратно, создавая, изменяя, подгоняя и исправляя. Я сам себе напоминал Склаве, получившего очередную «директиву», но теперь я не прекращал не потому, что не мог, а потому что не хотел. Возможно, так должно было выглядеть вдохновение, накатывающее на художников или музыкантов — как человек с техническим складом ума, с этой гранью жизни я так и не познакомился.
В итоге исступлённой трёхчасовой работы я стал обладателем трёх артефактных комплексов, состоящих из эффекторов, буферных накопителей, блоков сопряжения, основанных на всё той же спутанности элир и контуров идентификации, призванной пропускать только особых пользователей. Всё это добро не являлось чем-то самостоятельным, все контуры, которые я создал, подчинялись управляющей системе замка, которая и занималась предоставлением доступа, а также задействовали главные замковые врата. И если бы не тот странный транс, в который я впал во время создания, то мог бы назвать это превосходной работой.
Бой на Огенраэ, в котором мне пришлось выложиться на полную, показал некоторые очень неожиданные результаты. Прежде всего, то чувство пространства, врождённая магия, которой обладали воробьи, наконец-то проявилось и во мне. Всё, связанное с изменением пространственных метрик, я стал понимать инстинктивно. И пусть это понимание было пока совсем слабым, оно позволяло мне безо всяких вычислений знать, как лучше изменить координаты врат, как заблокировать искажение метрик, либо даже куда лучше переместиться. И если бы не странные перемены моего характера, не безумное или абсурдное поведение, моему счастью не было бы предела. Мне казалось, что я купировал все проявления, наложил на себя запреты и коррекции, чтобы оставить их окончательное исцеление на силу Ирулин. Вот только теперь, после приступа нерационального поведения, понял, что моё омоложение опять придётся отложить, пока не соберу достаточно информации.
Как бы там ни было, запираться в спальне, где лежать, свернувшись в клубок, я не собирался. Так что, позвав Таага, я отправился устанавливать первый комплект. И местом его расположения я выбрал кладовую первого этажа, находящуюся за поворотом в одном из коридоров. Главной причиной выбора места являлись коммуникации — тут проходил магистральный энерговод, для доступа к которому нам с Таагом пришлось не только долбить каменную стену, но и удерживать получившуюся канаву от преждевременного зарастания. Затем мы просто распотрошили дверной косяк и запрятали внутрь артефакты. Понадобилось немало потрудиться, чтобы подключить их к управляющей системе, а также перенастроить её, чтобы замок принял сделанные модификации, но мы справились с этим до вечера.