Я потерял счёт своим визитам в Нирвину. Там, бессовестно пользуясь своим положением, я захватил факультетский вычислитель, просчитывая и пересчитывая полученные результаты. В качестве негласной платы я передал Киаре Шардуш увесистую стопку бумаги — мою новую работу, где были изложены результаты последних изысканий. Разумеется, я не собирался включать туда собственные генетические данные, но даже без этого количество проанализированных геномов монстров вызывало трепет даже у меня самого. К документам прилагался кристалл, хранящий иллюзорные проекции каждой исследованной спиральной молекулы, где цепочки обнаруженных генетических признаков были тщательно размечены и подписаны. Я даже внёс правки в свою предыдущую книгу, так высоко оценённую деканом, добавив туда главу о той самой столь милой, сколь невыносимо раздражающей фазовой землеройке.
Несмотря на то, что мой мозг работал на предельных скоростях, исследования растянулись на недели. Я почти выпал из семейной жизни, урывая редкие моменты на простые радости: прогулки по лесным тропинкам и вдоль зеркальной глади озера, возню с новым омнигоном Таны и королевским омнимобилем. Мы с женой всё же нашли время проверить мою теорию насчёт красных кожаных кресел — и, должен признать, для подобных забав они подходили просто превосходно. Не забывал я и о своих учительских обязанностях, выделяя не менее часа на совместные сновидения с командой. Теперь, когда запрет на знаниях Цитадели Ашрад больше не лежал, было бы непростительно ими не воспользоваться.
Пока я был погружён в свой проект, жизнь за стенами лаборатории не останавливалась. Шпаценхорст время от времени посещали гости: давним приглашением воспользовалась Диршада, снова заскочил Жагжар, и даже декан Заридаш выкроила из своего напряжённого графика целый день.
Санд где-то выловил Дреймуша, так что мы провели прекрасный вечер, хвастаясь перед ним своими достижениями: в подробностях расписывая сражение с крежл-змеем, скоротечную схватку с работорговцами и поход в Королевство. Возможно, в другое время он нам бы просто не поверил, но наилучшее доказательство наших слов теперь величественно торчало посреди озера Танагеш.
Не забыли мы и наших приёмных родителей. Кенира написала им письмо с приглашением, а потом направилась в Нирвину, где и встретила их, оптатив портал. Мне пришлось на целый день оторваться от работы, о чём я ничуть не жалел. Галида весело смеялась, узнав, что её приёмная дочь отправила вниз по реке одного из Повелителей Чар, ну а Ридошан собирался добавить описание этого славного деяния в писание Ирулин. Кенира являлась жрицей Владычицы Сновидений, а Рагдраже славился своей безжалостностью и жестокостью, так что подобный эпизод принёс бы нашей госпоже немало славы, но я попросил отца подождать. При нападении на Огенраэ ни Кенира, ни Мирена не скрывались, наоборот, собирались преподать правящей семье урок, вот только связь между религией Ирулин и убийством Повелителя Чар ни за что не ускользнула бы от Эгора.
Тем временем Хартан развернул бурную деятельность по обустройству своей будущей цитадели и окружающей местности. Для этого он заручился поддержкой Мирены и Кениры и задействовал Таага, в услугах которого я временно не нуждался. Я лишь краем глаза следил за их прогрессом, но результаты говорили сами за себя: в Изельштале появилась энергия, в окружающих лесах пропали сухие и поваленные деревья, побережье озера преобразилось до неузнаваемости, а у подножия Шпаценхорста белоснежным песком засиял новый пляж. Так прошла вся зима, незаметно уступив место весне, и я с изумлением осознал, что у меня, наконец-то всё готово к началу ритуала.
Несмотря на то, что создание чего-то подобного в прошлом меня бы непременно убило, сейчас, когда органическую часть мозга разгрузило появление магии, каких-то особых проблем я не ожидал. Я прекрасно подготовился, меня не сковывали ограничения божественных Искуплений, в отличие от старого дома в Нирвине у меня имелось очень много места для размещения контуров и артефактов, да и чистота окружающей элир избавляла от необходимости многократного экранирования.
Но всё равно я очень нервничал, возможно даже больше, чем перед исцелением Мирены или изменением собственной души. Причина была довольно простой — и в первом, и во втором случае я совершал лишь техническую работу: просчитывал параметры ритуала, декодировал ДНК или же проводил слияние душ, используя существующие и отработанные методики, мне пришлось их модифицировать и смасштабировать до следующего уровня. Теперь же, пусть просчёты и проверки показывали, что всё должно пройти как надо, ведь все конфликтующие и нежизнеспособные варианты я выявил и исключил, имелось слишком много того, что могло пойти не так. Конечно, даже сейчас я не изобрёл ничего нового, соединение геномов живых существ являлось одной из двух главных задач химерологии, но всё упиралось в количество подобных соединений. Будь на Итшес хоть один из богов, отвечающих за удачу будущего начинания, я бы сейчас воззвал именно к нему.