Возможно, у стороннего наблюдателя могло сложиться впечатление, что я, получив новую любовницу, доведя число партнёров до трёх красавиц, целыми днями только и делал, что предавался разврату. Ничего более далёкого от действительности придумать было сложно. Каждый день я по много раз сливал свою магию до последнего кванта, сидя на пыточном стуле. Потом, пребывая в состоянии крайнего магического истощения, проходил через комплексы тренировок, составленные Ксандашем. Я решал в уме сложнейшие задачи, которые выдумывал для себя сам, а также доводил до полного изнеможения физическими нагрузками, используя два артефактных браслета, которые теперь пришли на смену моей переделанной упряжи тахару.
Благодаря тренировкам я развивал силу, скорость и объём своей магии, пытаясь перепрыгнуть ту пропасть, которая отделяла лишённого магии человека с Земли от Повелителя Чар. И прекрасно осознавал, насколько неподъёмная эта задача. Я делал особый упор на свою чувствительность к пространственной магии, наследие тех воробьёв, чьи точные копии уже достаточно выросли и стремительно летали снаружи, всегда возвращаясь в замок, который теперь стал «Воробьиным гнездом» по-настоящему.
Теперь если я не справлюсь, если всё-таки столкнусь с Эгором и погибну в этой схватке, то у культа госпожи останутся две жрицы. И не просто жрицы — обе являются магами невообразимой силы, не стареющими и практически бессмертными существами. Они смогут распространять религию Ирулин до тех пор, пока та не превратится в один из основных культов Итшес. И тогда, кто знает, может Эгор не сможет удерживать эту силу, и госпожа освободится сама. Ну а, возможно, мои женщины обретут могущество столь великое, что сумеют преуспеть там, где провалился я. Возможно, мне бы тоже следовало подождать. Неуклонно идти вперёд, развивая свою магию, изучая вселенную и её законы. Стать одним из Повелителей Чар, сравниться с Эгором ауф Каапо, а затем его превзойти. Всего какие-то пара веков — и я поднимусь на такие вершины, о которых раньше не мог и мечтать. Но так долго медлить я не имею права — ведь каждый день моего промедления означает, что моя возлюбленная богиня страдает, распятая на алтаре.
— Ули? Ты ещё здесь? — озадаченно спросил Жагжар, вырывая меня из размышлений. — Ты не беспокойся, я все детали улажу. В общем-то ты мог и не просить, Алира и Мирена не менее важны для страны, чем ты. К магам и целителям такого уровня у любого государства особое отношение.
— Прости, задумался, — признался я. — И спасибо.
— Ерунда, — махнул рукой Жагжар. — Но ты лучше постарайся не умереть. Тебя будет многим не хватать, даже нашему такому милому и такому мерзкому другу.
— Да я как-то и сам уже привык быть живым, — усмехнулся я. — В объятия богини не тороплюсь, вернее, не в этом смысле. Но при чём здесь Милые Глазки?
— Ты не в курсе? Перед визитом в Королевство ты с ним связался. И твои слова он воспринял очень серьёзно — выгреб свободные и быстроликвидные деньги организации, а потом начал торговать на понижение с максимально доступным плечом. Он не хеджировал риски опционами, наоборот. В общем, благодаря тебе, он стал очень богат. Конечно, он и раньше не жаловался на бедность, но теперь речь о по-настоящему больших суммах. Так что Данар Тараже собирается покинуть свой пост, оставив Тени Криаза на преемника.
— Я думал, что в таких организациях это возможно только путём ныряния в Тириш с ногами в тазу с застывшим цементом. Так наказывали провинившихся преступные организации у меня на родине. И ещё мне казалось, что Тараже — человек из вашего управления.
— Ну, ничего столь драматичного, — усмехнулся Жагжар. — Конечно, у них там свои порядки, но если всё сделать правильно, то можно прожить долгую и скучную жизнь. И да, Тараже не совсем наш человек. Люди из нашего управление подошли с предложением того типа, отказываться от которых разумный человек просто-напросто не может. Мы точно так же навестим и его преемника, и преемника его преемника. Контролируемая преступность имеет свои выгоды, только поэтому ей позволено существовать. Ладно, пойдём, тут, конечно, красиво, но нас обоих ждут дела. Вот твои документы.
Он протянул четыре небольшие карточки, сделанные из какого-то металла, на каждой из них имелись люксографии владельцев и их имена. Я приложил палец к удостоверению с моим именем, и в воздухе возникла иллюзия головы, которую я до сих пор не привык считать своей. Полюбовавшись ещё раз своими длинными ушами, я сунул карточки в карман и благодарно кивнул.