Если так подумать, то я почти потерял Таага два раза. Первый раз, когда он закрыл меня от атаки жуков Мирикеша, а второй — когда его на моих глазах уничтожил Эгор. Третьего раза допускать я не собирался, поэтому вновь переработал систему восстановления, сделав её удалённой. Главный кристалл восстановления я решил хранить в Шпаценхорсте, а все изменения передавать через миниатюрный постоянный пространственный прокол. На случай локальных повреждений в этом случае хватило бы и вторичной системы. Бережно поместив кристалл в один из шкафов мастерской, я вновь повернулся к безжизненному голему.
— Тааг-18, пробуждение. Проверка узлов и контуров. Обновление рутин копирования и восстановления. Выдача прогресса и результатов на стенд, дублирование проекцией. Список доступов и полномочий. Подтверждение: ласур-каариз-ваару-хаад-асаниз-сафир-тридцать один.
Услышав мой голос, Тааг шевельнулся. Я увидел, как вокруг него закружились магические потоки и направились в накопители. Вновь отдалось тянущим чувством в желудке исчезновение вторичного кристалла восстановления в пространственной складке. Затем скользнул на место кожух, безвольные лапы голема зашевелились и нащупали поверхность верстака. В воздухе возникли протоколы проверки систем, ту же самую информацию выдавал проектор стенда. Замерцали несколько фиолетовых глифов — Тааг предупреждал о несовпадении контрольных последовательностей и об изменении логических цепей. Я тут же отдал приказ на обновление контроля, заверив его отпечатком своей ауры, и широко улыбнулся, увидев, что голем воспринял её как печать безусловного подчинения — как когда-то он воспринимал ауру Эгора.
Ну а когда проверка завершилась, в воздухе возникло несколько имён. И два из них, Ульрих и Кенира обладали абсолютными полномочиями.
На первый взгляд, поиски Цитадели Ашрад являлись глупым и бесплодным занятием. Эгор ауф Каапо не слишком любил посетителей, да и единственный способ, когда он проявил небрежность с портальным следом, оказался прекрасно спланированной ловушкой, стоившей Мирикешу жизни. Богиня являлась самой большой ценностью Эгора, системы обороны Цитадели и големы были в любой момент готовы встретить незваных гостей во всей своей сокрушительной мощи.
Так что же давало мне надежду на успех? Что не позволяло отбросить затею как безнадёжную и зажить счастливой жизнью в окружении прекрасных женщин, богатств и двух роскошных замков? Что шептало на ухо, что я смогу попасть в Цитадель, не зная маркера её маяка и кодов отключения атакующих контуров?
Ответ был до смешного прост. Моя богиня, госпожа Ирулин, женщина, которую я любил и почитал, для меня, паладина и священника, являлась лучшим маяком. Я, конечно, не мог на неё навестись, вычислив координаты конечной точки телепортации. Но во сне и наяву слышал я песнь богини, ощущал её присутствие и мог очень грубо определить направление, в котором она находилась. И не имело значения, какие свёрнутые пространства и грани измерений нас разделяли: пока Ирулин имела материальное тело, до тех пор я знал, где искать свою госпожу.
Разумеется, с такими скудными данными найти её было невозможно: оставались неизвестными расстояние, сдвиги пространства и изменения мерности. И Незель с Фаолонде тут помочь не могли — пусть сила моего желания была достаточна, чтобы прожечь гору, но тут вмешивался фактор присутствия другого бога, чья сила просто обнуляла возможности Единителя Сердец. Я не до конца понимал, как это работает, почему Фаолонде не может помочь, да и Незель просто ощущала, что так не получится. Впрочем, на то, что бог предоставит мне готовый набор координат, я не рассчитывал, поэтому собирался положиться на старую добрую триангуляцию, а для этого требовалось как можно больше точек, максимально разнесённых в пространстве.