Пусть каждый из доспехов обладал своим подобием рации, позволяющей переговариваться с членами своего отряда, я посчитал их не слишком удобными. Главным образом потому, что работали они, излучая элир, а значит, крежл-змей с его чувствительностью к магии, мог их засечь. Мне хотелось получить что-то универсальное, способное дотянуться на дальнее расстояние, при этом не зависящее от брони. Что-то, с помощью чего мог бы переговариваться и я. К сожалению, система, одну из частей которой я так до сих пор не забрал у Тараже, не годилась. Спутанные кванты элир могли связывать только двух абонентов, а создавать узел коммутации и усложнять систему я не хотел. К тому же мне хотелось создать что-то очень маленькое, оставляющее руки свободными и питающееся от магии владельца. К счастью, мне были не нужны разговоры с другого конца планеты, а требовалась лишь тактическая связь на расстоянии не больше пары миль. Пришлось заняться расчётами, к счастью, без форсирования мозга, пока я не продумал примерную конструкцию и не создал прототип.
— Я это носить не буду! — заявила мне Кенира.
— И я тоже! — добавила Мирена.
Я беспомощно посмотрел на Ксандаша и Хартана, пытаясь найти у них поддержку. Но они лишь пожали плечами, показывая, что они, как и я, тоже ничего не понимают.
— Ули, смотри сам, — сказала Кенира и ткнула пальцем в свой переговорник. — Это же серьга, правильно?
До меня стала доходить причина её недовольства.
— Да, серьга. Вернее, ушная клипса. Не беспокойся, чтобы их надеть, уши прокалывать необязательно. Хотя, конечно, проколоть было бы надёжней. Я так понял, ты не хочешь прокалывать уши? Я об этом позаботился заранее!
Кенира переглянулась с Миреной и в их взглядах читалось что-то осуждающее. В воздухе словно застыло несказанное: «Ох уж эти мужчины!»
— Я ходила без серёг не потому, что боялась боли! — наконец, пояснила Кенира. — И если проколоть будет надёжней, то так и сделаем. Но это я носить не буду!
Я осмотрел ещё раз артефакт, так и не понимая, что с ним не так. Простой чёрный металл, небольшая толстая скоба — ничего такого, что бы могло доставить серьёзные неудобства.
— Ули, — вздохнула Мирена, — ну как ты не понимаешь? Они некрасивые!
Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но, не в силах найти слов, снова закрыл. Бросил ещё один беспомощный взгляд на парней, но не нашёл в их глазах ничего, кроме пустоты.
Серьги, которые я сделал, не являлись произведениями ювелирного искусства — всё своё мастерство я вложил в создание их структуры. Но и уродливыми они тоже не были, наоборот, в этой простоте имелась даже какая-то элегантность.
— А ещё они непарные, и одинаковые у всех! — сказал Кенира. — И я такое носить не буду!
— То есть ты хочешь сказать, что если я создам вторую и изменю внешний вид, то ты не против проколоть уши? — уточнил я.
— Конечно! — заявила она. — Для дела я готова идти на любые жертвы.
— И я тоже! — добавила Мирена.
Указывать на противоречие в их словах я не стал. И не потому, что мне не хотелось или не было повода — надевать серьги, которые им не понравились, ни одна из них не стала — просто не видел в споре никакого смысла. То, что я докажу свою правоту (в способности чего, когда это касается женских украшений, я глубоко сомневался), никак делу не поможет. Я лишь глубоко вздохнул и собрался уже было уступить, как кое-что в поведении жены мне показалось непонятным. Какая-то сдержанная эмоция, противоестественная пустота спокойствия, отсутствие возмущения или обиды. Я пристально уставился ей в глаза, всем видом демонстрируя подозрение. Кенира и Мирена переглянулись, не в силах больше сдерживаться, весело рассмеялись.
— Ули, ты бы видел своё лицо! — просипела Мирена, вытирая выступившую слезу.
— Я знала, что он поверит, — добавила Кенира. — Ули слишком часто воспринимает всё всерьёз.
Я глубоко вздохнул. Пусть шутка, которую отпустили девушки, была ничуть не обидной, в иное время вызвала бы лишь слабую улыбку, но оставлять всё как есть не хотелось. Так что я решил оставить последнее слово за собой.
— Вы обе правы, — сказал я, улыбнувшись.
— Мы всегда правы! — ответила Мирена. — А в чём именно правы сейчас?
— Рации могут выглядеть как угодно. И сделать их покрасивее большого труда мне не составит.
— Фунгхере-ет? — переспросила Мирана.
— Так зовутся переговорные артефакты на моём родном языке. И я могу сделать, чтобы они выглядели, скажем, вот так.
Я вытянул руку и сплёл потоки элир, создавая простую иллюзию. Над ладонью возникла проекция головы Кениры, у которой с одного уха свисала чёрная скобка серьги — именно в том виде, что находился сейчас на верстаке. И, не успели девушки что-то сказать, как серьга изменилась, превратившись в скобку из пурпурной бронзы, украшенную большим гранёным вирианом. Серьга трансформировалась в простую каплю с тонкой цепочкой, на конце которой закреплён небольшой зелёный кристалл. Затем она изменилась в гладкий диск из белого камня с серебряными прожилками. Диск развернулся в плоскую спираль с мелкими голубыми кристаллами по краям. После этого серьга приняла форму длинной тонкой полоски металла с мелкими насечками, в центре которой появился полупрозрачный сапфир. Затем форма изменилась на два треугольника, соединённых вершинами, с золотистым оттенком на гранях. Наконец, серьга превратилась в тонкое овальное кольцо с шестью мелкими рубинами, расположенными по кругу.