Вечером, когда мы вернулись домой, и Мирена вручила подарок, Незель это очень растрогало. Немедленно вынув из ушей маленькие колечки, она тут же надела подарок, после чего обняла и поцеловала Мирену, а потом и меня. И от неожиданности я даже ответил на этот поцелуй. Кенира лишь лукаво улыбнулась и увела Хартана и Мирену, оставив нас двоих наедине.
— Тебе, понимаю, редко когда нужно много магии, но уж если понадобится, она у тебя будет. Кенира наполнила её гармонизированной элир, но, когда что-то потратишь, не забывай заполнять снова.
— Ули, — мягко сказала Незель, — я умею обращаться с накопителями, просто впервые ношу его в ухе.
— Прости, я ни на мгновение не забывал, что ты окончила университет, но лучше напомню ещё раз. Вторая серьга… Барьер активируется не при угрозе, тебе придётся позаботиться о нём самой. Надеюсь, он тебе не понадобится никогда в жизни. Тут тоже, если используешь, не забывай наполнять. Я думал добавить переговорные структуры, как в наших серьгах, но тут встаёт вопрос расстояния. Возможно, ты сможешь его решить сама, обратившись к своему господину.
Незель отрицательно покачала головой, тут же пояснив:
— Я достаточно близка к владыке, и достаточно к Миру, чтобы можно было попытаться. Но обычно Фаолонде позволяет близким делиться только эмоциями и магией, в большей части случаев последнее не только бесполезно, но и опасно.
— Делиться магией? — удивился я. — Почему опасно? Или ты имеешь в виду, магией как есть, без гармонизации?
— Да, именно, — кивнула Незель. — Это одно из начальных благословений. Мы используем его для урока младшим жрецам, показывая, что и к божественной силе следует обращаться осторожно. Фаолонде — воплощение любви и доброты, но любовь тоже может обжигать, а доброта — задушить в объятиях до смерти. Случаи, когда эта реликвия имеет смысл, безумно редки, но они тоже бывают. И тогда чувства владельцев друг к другу, требуемые реликвией, обычно тоже очень сильны. Чаще всего это — ребёнок и один из родителей, реже — братья или сёстры. А отдельный, уникальный случай — это ты, не имеющий магии, но любящий Алиру. Тебя такая реликвия признает тоже, но вреда не нанесёт.
— Не стоит, — вздохнул я. — Имплантированные артефакты могут пропустить лишь определённое количество элир. Если реликвия не регулирует поток, тогда что-то большее — просто опасно.
— Не регулирует, — сказала Незель. — Ещё близки силы Алиры и Миру, но тут ты сам понимаешь.
Я прекрасно понимал. Объединение двух неисчерпаемых источников магии ничего не даст — ведь элир никогда не кончится ни у одной из них. И если к бесконечности добавить бесконечность, ничего не изменится. Но вместо того, чтобы облачить свои мысли в слова, я неожиданно для себя выпалил:
— Скучаю по тебе!
— Я по тебе тоже, — мягко Незель и погладила меня по щеке. — И поверь, о том, что вы с Алирой обо мне не забываете, тоже прекрасно знаю. Я чувствую это каждую ночь буквально всем телом.
Я оскалился в довольной улыбке. Кенире так нравилось превращаться в Незель именно из-за того, что она знала, что та всё прочувствует стараниями Фаолонде и Ирулин. Меня, разумеется, такое осознание заводило не менее сильно. Я попытался придумать какой-то остроумный ответ с лёгким эротическим намёком, но удалось мне это лишь частично. Ведь как-то само по себе получилось, что через мгновение мы обнимали друг друга и страстно глубоко целовались.
Я не мог понять, что на меня нашло. Почему именно сейчас, когда у Незель появился любимый человек, я стал испытывать к ней ещё большее влечение? Почему будучи счастливым мужем самой лучшей женщины в мире и испытывая к той только всё более сильную любовь, я ощущаю, что мои чувства к Незель не ослабевают, а тоже крепнут.
— Что мы делаем? — хрипло спросил я, осознав, что мы находимся прямо в гостиной и лежим на огромной составной кровати, с которой почти каждый вечер отправляемся в Царство Ирулин. Что я, спустив с плеч Незель её лёгкое белое платье, целую её обнажённую грудь. А она обхватывает меня, до сих пор не снявшего уличную одежду, ногами за спину. Что Кенира, от которой я чувствую потоки веселья и горячего одобрения, находится этажом выше, а минут через сорок или полчаса должен появиться Ксандаш с семьёй.
— Ули, ты же очень умный, как это называется, знаешь и сам, — рассмеялась Незель, запустив пальцы мне в волосы и вновь прижимая голову к своей груди.
— Но Мирена! Она совсем рядом! — попытался я воззвать к голосу разума.
— Мы можем позвать и её! — беззаботно ответила Незель. — Я прекрасно вижу, как ты на неё смотришь. Это пойдёт на пользу вам обоим.