Я не рассчитывал на действие яда, знал, что магия змея защищает его не только собственной, но и вообще от любой отравы. Вот только на нейтрализацию токсинов твари требовались время и сила. Поэтому, не дав твари опомниться, я отдал Таагу следующий приказ.
— Подарок-два! — выкрикнул я в общий канал.
Тело змея вспухло, раздалось вширь, словно резко надутый пластиковый пакет. Второй кристалл, зашитый в тело свиньи, выпустил своё содержимое — многие тонны и тонны камней, которые Кенира запечатала внутрь, уничтожив для этого не одну скалу. Накопитель, лишающий камни веса и инерции, требовал огромного количества магии, Кенире приходилось постоянно «заряжать» свинью, чтобы наш Чинук не разбился, рухнув на землю от этой тяжести. И теперь настал момент, ради которого вся подготовка и проводилась.
Увы, тело змея, распираемое изнутри камнями, выдержало. Более того, магия, которой он владел на инстинктивном уровне, удержала пространственный карман, так что наружу вывалилось гораздо меньше камней, чем там находилось — едва ли двадцатая часть. Но накопитель разрушился, перестав компенсировать многотонную массу, и она, в соответствии с поведением всех контейнеров, распределилась по телу твари.
Затрещал лёд, провалившись под внезапно потяжелевшим телом змея. Кенира и Ксандаш выстрелили, не теряя времени, и два ослепительных шара расцвели на шкуре монстра. Лёд снова затрещал, растаял и тут же застыл, сковывая змея, который провалился на глубину. К сожалению, в тех местах, куда попали заряды «Худышки», не появилось и царапинки.
По телу змея прошёл спазм, он раскрыл пасть и изрыгнул из неё целую лавину мелкого щебня, того самого камня, перемалывать который пришлось его желудку. Крежл-змей не зря считался одним из самых опасных монстров, если бы его можно было убить с помощью подобных трюков, то замок бы освободили ещё пару сотен лет назад. Я не считал себя ни самым умным, ни самым хитрым, и уж до способа «накормить тварь чем-то нехорошим» мог додуматься даже ребёнок. Но каждый из сюрпризов заставлял монстра отвлекаться, использовать магию не для атаки, а для защиты, терять время и снижать скорость.
К сожалению, имелось достаточно ограничений, которые мешали мне зашить в свинью что-то по-настоящему мощное. Врождённая магия змея позволяла ему чувствовать пространственные возмущения, но, к счастью, я об этом заранее знал и предпринял все меры, чтобы их максимально замаскировать. У нас имелись планы и на случай, когда он заподозрит неладное и не станет есть свинью, но, к счастью, они не понадобились.
Четыре маленькие фигурки, выхватив мечи, скакали вокруг змея, взмывая высоко в воздух и там резко меняя направление полёта. Они обрушили на тело целый ливень ударов, но даже чары, наложенные на ослепительно сияющие мечи, не могли пробить эту крепкую шкуру. Даже сквозь отстранённость форсированного мозга я представил, насколько ужасной и неуязвимой тварью должен был казаться змей для защитников замка, и насколько сражение с ним превращалось в безнадёжный подвиг.
Я почувствовал под носом лёгкий холодок, машинально отнял руку от серьги и коснулся верхней губы. Мои пальцы окрасились алым. Моделирование обстановки, прогнозирование, расчёт траекторий как змея, так и четырёх атакующих, выдача целеуказание на забрало каждого из шлемов и остальная гора вычисление, похоже, брали больше, чем у меня имелось.
К сожалению, использовать здесь по-настоящему сильную магию мы не могли, руки Мирены и Кениры были скованы обстановкой. Нам требовалось сберечь это место, очистить его от незваного гостя, а не превращать будущий дом в подобие Увядшей Долины. Так что после многочисленных репетиций во сне, мы посчитали текущий способ самым подходящим.
Как бы ни была крепка броня крежл-змея, но артефакты, которыми я снабдил команду, являлись лучшим, что можно было купить за деньги. Накопители парней, размещённые в свёрнутом пространстве их брони, были накачаны под завязку гармонизированной элир, ну а Кенира и Мирена являлись сами по себе бесконечными источниками магии. Из-за уменьшенной подвижности змея бойцам стало легче атаковать, так что несколько мгновений спустя мечи разгорелись ещё сильнее и, наконец, принялись наносить твари раны.
— Тана, не увлекаться! — выкрикнул я, вновь коснувшись серьги.
Хартан, слишком близко подбежавший к змею, проигнорировав путь отхода, спроецированный у него на забрале, попытался отскочить, но огромный хвост, извернувшись, хлестнул по его телу. Несмотря на бесстрастность вычислительного режима, я почувствовал, как у меня укололо сердце.