Мы оторвались друг от друга и повернулись ко жрице. Кенира сделала зовущий жест, словно приглашая присоединиться. Незель тихо рассмеялась, качнула головой и кивнула в сторону арены, напоминая нам об идущем там бое.
Я ощутил лёгкую досаду, причём противоречащую самой себе. Сердился, что позабыл о сражении собственного сына, увлёкшись женой, но при этом сильно сожалел о прерванном поцелуе.
— Давай досмотрим бой, а дома продолжим, — шепнула Кенира, и я лишь согласно кивнул.
Разумеется, пока я был занят любимой женщиной, мир не замирал, и бой находился в самом разгаре. Я твёрдо пообещал себе купить монетку с иллюзией боя и как можно скорее пересмотреть начало — узнав, что мы на него не смотрели, Хартан бы точно обиделся.
Впрочем, похоже, за это время не произошло ничего серьёзного. Две размытые тени по-прежнему мелькали по арене, обрушивая друг на друга яростный град ударов. По какому-то молчаливому соглашению ни Хартан, ни Ксандаш не использовали серьёзные техники и магические структуры — если, конечно, не считать обычное ускорение, мгновенные перемещения на короткие расстояния, иллюзорных двойников и размытие собственных силуэтов. Заметно изменилось лишь настроение публики. Зрители, получив долгожданное зрелище, затаив дыхание, наблюдали за бойцами, прикипев к ним взглядами. Время от времени кто-то за пределами нашей ложи поднимал глаза к иллюзорным экранам в небе, чтобы разглядеть всё подробнее, но тут же возвращал внимание к настоящему бою. Обладатели биноклей и подзорных труб иногда убирали свои приборы — при таком приближении уследить за бойцами становилось почти невозможно, так как их стремительные движения сливались в неразличимый хаос.
Светящиеся клинки и острия мелькали, сливаясь в сплошные полосы, артефакты арены усиливали звук столкновений до колокольного звона, если бы, конечно, колокола могли звонить с частотой пулемётной очереди. Мой искусственный глаз мог прекрасно разглядеть выражения лиц бойцов, и по этим ухмылкам становилось понятно, что оба чрезвычайно наслаждаются боем. Внезапно раздался оглушительный треск и Ксандаш, странным низким прыжком перенёсшийся на десяток ярдов назад, недовольно поднял один из мечей, вернее его обломок. Пусть оружие Игр и было довольно неплохим, но, чтобы выдержать подобный напор, требовались материалы классом повыше.
Хартан ловко закрутил копьё в руке, пропустил его за спиной и, рисуясь, ударил пяткой в щебень. После чего начал внимательно осматривать остриё, покрытое множеством щербин и даже трещин.
— Железки — говно, — наконец, сказал он.
— Они продержались дольше, чем я ожидал, — согласился Ксандаш. — Впрочем, неплохо разогрелись. Ну что, продолжим?
— Конечно! — радостно согласился Хартан. — Я же обещал размазать тебе сопли!
— Твой папа говорит «дать в сковороду», — заметил Ксандаш.
— И туда дам тоже! — засмеялся Хартан. — Ну что, попрыгали?
Он небрежно отбросил копьё в сторону, Ксандаш то же самое сделал со сломанным мечом, а целый вернул в ножны.
— А теперь, дамы и господа, Хромой Солдат и Грозовой Ветер, учитель и ученик, сойдутся в рукопашной схватке, чтобы выяснить, кто из них сильнее! — радостно объявил ведущий.
Оба бойца выпрямились и повернули головы в сторону ложи, в которой находились представители организаторов, включая и самого ведущего. Их иллюзии, висящие над стадионом, выглядели, как фигуры богов, готовящих наказание для отступника. На лицах было написано такое недоумение, словно они увидели таракана, заговорившего человеческим голосом. Я их чувства разделял — настолько эта реплика оказалась неуместной и рушила всю напряжённую атмосферу. Публика проявила недовольство гораздо сильнее. Толпа зашумела, раздались осуждающие крики, быстро переросшие в громкий гул. И зрелище моря голов, направленных в сторону ведущего, выглядело немного устрашающим. Учитывая, что каждый человек Итшес обладал элир, такое недовольство могло иметь и вполне материальные последствия, причём с весьма печальным исходом.
— Знаешь, кого он мне напомнил? — спросила Кенира.
— Хартан? — уточнил я.
— Да нет же! Ведущий. Когда во дворцовом иллюзионе показывали «Вместе ввысь» — ты не знаешь, но это была особо трогательная драма лет тридцать назад, кое-кто в самый трогательный и душещипательный момент начал отпускать очень похожие комментарии, объясняя всем, что происходит в иллюзии.