Мне казалось, что Ксандашу захочется остаться в Нирвине, побыть подольше с семьёй. Но он добровольно вызвался помогать восстанавливать замок, а я был очень рад каждым лишним рукам. Мне не хотелось пускать в это место посторонних, ну а Ксандашу я доверял, как самому себе. Поэтому в дорогу мы отправились ровно в том же составе, что и на сражение с крежл-змеем, с той лишь только разницей, что на этот раз отсиживаться где-то на задних рядах я не собирался.
Можно было, конечно, дождаться утра и направиться туда на рассвете. Но меня распирало нетерпение, а в кольце Кениры имелся наш походный дом, так что мы могли заночевать прямо на месте. Или, если успеем перенести врата во двор замка — так и вернуться домой в любое время.
Я подошёл к навесу, приложил руку к одному из столбов и подал небольшое количество элир, инициируя связь с главными вратами. Воздух между столбами колыхнулся, пошёл волнами, словно полощущееся на ветру знамя, и разошёлся в стороны широким проёмом, обрамлённым голубыми искорками. Даже сейчас, поздним вечером, было не слишком темно — светили фонари, да и Тагунар на небосводе находился в фазе полнолуния. На той стороне перехода царила кромешная тьма — свод пещеры отсекал весь окружающий свет. Я создал небольшой светлячок и запустил его вперёд, после чего сделал шаг и оказался в пещере. За мной в проход прошли все остальные.
— Мне тоже интересно, — сказала Незель, с интересом просунув голову сквозь портал, — но хочу выспаться. Завтра с утра в храм.
— Ничего, переставлю врата, перенесу их в замок, так что ещё насмотришься, — пообещал я. — Попробую закончить сегодня, максимум завтра утром.
— Ладно, берегите себя! — улыбнулась Незель. — А я спать!
Мирена подошла к ней, нежно обняла и поцеловала в губы. Подождав, когда они разомкнут объятия и Незель вернётся в дом, я деактивировал портал. Нетерпеливый Хартан вышел из пещеры и побежал смотреть на замок, ну а я, попросив Кениру выпустить Таага, отдал тому приказ на демонтаж врат. Идти без них не имело ни малейшего смысла, так что нам пришлось ждать.
— Папа, тут что-то не так! — послышался в ухе встревоженный голос Таны. — Можешь выйти глянуть?
— Выхожу! — тут же ответил я, приложив пальцы к серьге и активируя её импульсом магии.
Выбравшись наружу, я поднял голову и увидел сына, сидящего на той самой скале, с которой я ранее наблюдал за крежл-змеем. Создав на ладонях лапы геккона, я вскарабкался наверх и вскоре оказался рядом с ним. Перед нами открылся завораживающий пейзаж: свет полного Тагунара мягко освещал горы и деревья, бросая глубокие тени и рисуя на поверхности озера причудливую серебристую дорожку. Чёрная вода отражала звёзды и луну так чётко, что казалась либо бездонной пропастью, либо огромным порталом в иную галактику. Клубы тумана, медленно наползающие с гор, создавали иллюзию, что мы перенеслись в далёкое прошлое, словно оказались внутри древней, мрачной сказки — где герои живут до конца своих дней вовсе не в довольстве и счастье, да и конец этот наступает очень скоро.
— Что случилось, Тана? — спросил я сына. — Тут, конечно, красиво, но ты звал меня не полюбоваться видами.
— Смотри на замок, — сказал Хартан. — Вон туда, на третье окно второго этажа. Ну, то есть, по-твоему, первого. Видишь?
Несмотря на наличие у меня имплантата, ничего необычного я не заметил. Мне пришлось сменить несколько диапазонов, пока я не понял, что оно закрыто каким-то материалом, но сквозь него всё равно проникает немного света.
— Там кто-то есть, — озвучил я очевидное. — И это вовсе не монстр.
— Монстры не вешают портьеры, — кивнул Тана. — А это окно закрыли какой-то плотной тканью. Если бы она прилегала получше, я бы тоже ничего не увидел.
То, что он сумел с такого расстояния хоть что-то, являлось настоящим чудом. И это не проявили небрежность наши незваные гости, а настолько хорош оказался сам Хартан.
— Ули, Тана, что там? — послышался в ухе голос Кениры.
— Мам, в замке посетители, — ответил Хартан. — Мы с папой спускаемся.
Оказавшись снова в пещере, я подошёл к троице спутников, которые спокойно наблюдали за работой голема и непринуждённо болтали. Неожиданные новости вызвали в них разве что любопытство, но поводом для беспокойства не стали.