— Прекрасная работа, — сказал я, выходя из вычислительного режима, чтобы жена могла, наконец, почувствовать мою искренность. — Впрочем, ничего другого от тебя я и не ожидал.
Кенира слабо улыбнулась и кивком указала на всё ещё окутанное сиянием тело, сжатое в манипуляторах Таага. Я кивнул в ответ и сплёл новые потоки, разрушающие стазис.
Женщина резко дёрнулась и захрипела, забившись в хватке Таага. Её тело зашлось в кашле, а когда приступ прошёл, она сплюнула за пол кровавый сгусток.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался я. — Не волнуйтесь, работорговцы схвачены.
— Мои девочки… — сиплым голосом прохрипела она.
— С ними всё прекрасно, гораздо лучше, чем с вами. Посмотрите сами.
Я указал на Хартана, стоявшего без шлема и удерживающего их обоих бронированными руками. Обе девушки рыдали в объятиях своего героя, который, похоже, не понимал, что ему в такой ситуации делать. По лицу и глазам я видел, что моему сыну очень нравятся обе, так что решил помочь, чем смогу.
— Лейлин, Фейра! — закричала наша пациентка.
— Мама! — крикнули в ответ девчонки, отстранились от Хартана, подбежали и сжали её в объятиях.
— Мы видели… — начала одна из них.
— Мы думали, что ты умерла! — выпалила вторая.
— Меня спасли эти люди, — сказала женщина. — Правда я до сих пор не знаю кто вы такие, так что ни в чём не уверена.
Тана, подобравший свой шлем, подошёл к нам неторопливой походкой, не отрывая взгляда от девушек.
— Вас всех спас он, — указал я на сына. — Он не только обнаружил работорговцев, но и ответственен за всю миссию. Вы знаете, кто обитал в этом замке раньше?
— Я слышала, что эти подонки говорили о крежл-змее, — ответила спасённая женщина.
— Ну так вот, именно Тана и сразил этого монстра.
Обе девушки оторвались от мамы и уставились на Хартана удивлёнными глазами. Тот бросил мне благодарный взгляд и с деланным равнодушием пожал плечами, насколько позволяла броня:
— Ничего не поделаешь, тварь сильно мешала. После покупки замка и территории следовало заняться уборкой.
— То есть вы владелец этих земель? — переспросила женщина. — Ой, простите, я даже не представилась! Меня зовут Сианна. Сианна Арнек, а это мои дочери Фейра и Лейлин. И спасибо, спасибо, что вы нас всех спасли!
— Не спешите благодарить, — покачал головой Хартан.
При этих словах в её глазах мелькнул страх, она крепче прижала к себе дочерей, словно пытаясь защитить от опасности.
— Если бы я был немного быстрее, то вы… То вас… То вот этот кусок прогнившего говна не успел бы ничего сделать.
В качестве иллюстрации Тана подошёл к лежащему на полу бандиту и наступил тому на запястье бронированной подошвой. Раздался треск ломаемых костей, и бандит истошно завопил.
При виде мучений работорговца губы Сианны изогнулись в злорадной усмешке. Она перенесла насилие и собственную смерть с поразительной стойкостью, так что я не мог не восхититься силой её характера.
Тана вытянул ладонь в сторону Сианны. Она непроизвольно отпрянула. Однако воздух замерцал и в нём появился обычный банный халат. Я не знал, что этот предмет гардероба делал в контейнере у моего сына, но сейчас он оказался очень кстати.
— Вы очень красивая, — пояснил он смущённо. — И ваш вид очень отвлекает.
Женщина только сейчас осознала, что стоит почти совершенно голой, так что схватила халат и поспешно в него закуталась, после чего бросила Хартану благодарный взгляд.
— Не беспокойтесь, Сианна, — сказал я ей. — Вы действительно в безопасности. Видите того здоровяка? Санд, покажи инсигнию!
Ксандаш кивнул и на его ладони появился металлический значок. Он бы напоминал звезду шерифа из американских вестернов, если бы не количество лучей у звезды, символизирующих собой высший государственный орган Федерации — Коллегию Восьми.
Сианна, похоже, знала значение этого знака. Поняли это и остальные рабыни, которыми сейчас занималась Мирена, разламывая бронированными руками их ошейники. И уж точно были в курсе работорговцы, сидевшие возле стены с вывернутыми за спину руками, стянутыми кусками троса, входящего в стандартную комплектацию брони. При виде символа особых полномочий они заёрзали и постарались отползти подальше. Даже насильник перестал баюкать сломанную руку, и теперь лежал со ртом, открытым в немом ужасе.