Как садовник, прививающий к плодовому дереву отросток другого сорта, химеролог может принудить две души к слиянию, иногда дополняя и тело нужным набором генов. Главной сложностью в моём случае являлось заставить мою старую душу принять в себя молодую и беззащитную. Подтолкнуть к переменам, заставить тянуться в нужную сторону, раскрыться навстречу и не отшатнуться, вступив в близкий контакт. И для этого приходилось воздействовать медленно, но одновременно сильно. Ощущения, которыми сопровождалось это действие, были очень далёкими от приятных.
Ритуал был не слишком уж и сложен, но безумно опасен. При вмешательстве в саму суть живого существа имелась немалая вероятность активировать защитный механизм, в этом случае подопытный неизменно умирал. Это не имело ничего общего со здоровьем тела. Подопытный мог быть куском окровавленного мяса, но оставаться живым, при этом стоило слишком резко воздействовать на душу, как она мгновенно отлетала прочь даже у абсолютно здорового существа.
Обычно химерологи, пусть и старались максимально повысить результативность, полагались на количество. Если из десятка подопытных экземпляров выживет один-два — это считается хорошим результатом. Мне это не подходило, у меня была одна-единственная попытка, провал которой означал прощание с жизнью и исполнением целей. И я пытался действовать наверняка.
Изначально мои шансы не были очень высоки. Я старый человек, обладающий обширным опытом, устоявшимся мировоззрением и многочисленными привычками. Как бы сильно я ни стремился к новому, ни жаждал перемен, но моя сущность, моя душа больше не была столь пластична, как души новорождённых существ и даже детей. При обычном развитии событий выжить в процессе такого ритуала было сродни выигрышу в лотерею. Возможно, получи я доступ к нужным разделам библиотеки Цитадели, знал бы способы улучшить шансы, подготовить себя, либо изменить ритуал. Наверное, никаких «может быть», я до сих пор не имел понятия, каким образом Эгор менял облик и что за структуры использовал, когда залечивал моё перерезанное горло. Самые важные вещи он мог спрятать, доверить хранение только кристаллическому разуму Цитадели или вообще держать в голове. Но горевать по несбывшемуся и перебирать «если бы» являлось путём, ведущим в тупик. Так что оставалось лишь действовать способом, доступным мне и только мне — паладину Ирулин, богини сновидений и целительницы душ.
К сожалению, я не мог воспользоваться тем же трюком, которым пользовался в предыдущих ритуалах. Ни замедление времени окружающего мира, ни ускорение тут никак бы не помогли. Растягивание ритуала по времени с уменьшением скорости и интенсивности воздействия ни к чему бы не привело — душа, на которую воздействуют слабо или медленно, успевает адаптироваться к переменам, сохраняет целостность и отвергает слияние. Ускорение же ритуала приводит к противоположному результату. И этим результатом становится очень быстрая и надёжная смерть.
Некоторое время я терпел эту странную и очень болезненную не-боль лишь для того, чтобы убедиться, что процесс протекает без затруднений и неожиданностей. А затем призвал силу моей возлюбленной богини, окунулся в её песнь, отдавшись ей без остатка. Я погружался всё глубже и глубже в её Царство, пропускал через себя столько её сути, сколько позволяла моя связь, моя к ней любовь. Наша к ней любовь, ведь безо всяких реликвий я ощущал поток чувств, идущих от Кениры, тоже являвшейся жрицей Ирулин, любившей богиню столь же ярко и сильно, как и меня.
Бесконечные лиловые облака, среди которых я очутился, непрерывно меняющие очертания, пускающие потоки тумана и образующие из себя фантастические ландшафты, оказались намного более тёмными, чем обычно. Они всё так же пружинили под ногами, но при каждом шаге где-то среди них звучали резкие грозовые разряды. Несмотря на то, что в Царстве я пребывал без тела, боль никуда не ушла. Впрочем, я на это и не рассчитывал — с телом было всё в порядке, воздействию подвергалась сама душа.
Но всё равно, в сосредоточении силы госпожи, там, где я слышал её песнь, где касался облаков, так напоминающих туманные крылья, мне стало легче. Мне хотелось погрузиться в туман, лечь и остаться лежать, но делать этого я не стал.
Царство Ирулин предоставляет любые виды досуга — хоть из тех вещей, что ты когда-то видел или слышал, хоть из тех, что может представить твоя фантазия. Время тут — вещь относительная, ночь может промелькнуть в один момент, а может и длиться целыми месяцами. К сожалению, любое воздействие на сон могло негативно повлиять на течение ритуала, так что мне оставалось лишь бродить по облакам и думать. Вспоминать свою жизнь, друзей и любимых, прошлое и настоящее, планы на будущее.