Пришёл я в себя уже под вечер, когда зимнее солнце почти скрылось за горами. Острой двускатной крыши, покрытой черепицей, у замка больше не было. Её занимала ажурная конструкция из шестиугольных ячеек металлического профиля, заполненного большими алмазными пластинами (имевшими, какое совпадение, размер рабочей камеры фабрикатора), а десяток сервисных големов замка уже заканчивали монтаж. К счастью, эстетически конструкция выглядела очень неплохо, а просчёт прочности показывал, что сделано всё вполне надёжно. Поэтому, когда обе девушки вернулись домой, прихватив с собой Тану, Незель и Ксандаша с семьёй, я сумел сделать вид, что это специально запланированный мною сюрприз.
Вновь внеся коррекции в свой разум, я глубоко задумался. Теперь-то у меня появилось достаточно данных, чтобы начать выстраивать закономерности. Каждый из случаев моей странной фуги имел под собой пусть и не очень логичное, но основание. Книги в библиотеке прекрасно перекликались с моим желанием обработать имеющиеся знания. Газонокосилка являлась следствием моего желания пробежаться вокруг озера, не продираясь сквозь заросли и не перепрыгивая через камни. Химерологическая лаборатория продолжала желание изучить генетику встреченных монстров. Ну а оранжерея на крыше — а ничем другим это сооружение быть не могло — символизировало старое желание привести в порядок сад во дворе.
Собрав врачебный консилиум, состоящий из жены и Лексны, я изложил свои соображения. Лексна пообещала посоветоваться с Диршадой, но пока мы решили не препятствовать приступам, а просто наблюдать, чтобы подтвердить или опровергнуть теорию. Учитывая, что магические силы развивались очень быстро, и теперь я начинал замечать потоки элир, требовалось собрать данные до того, как смогу навредить другим или себе. Незель уже освятила нам с Кенирой реликвии — два браслета, которые я создал на фабрикаторе — но надевать их мы пока не стали. От одной лишь мысли, что сможет натворить безумец с моим объёмом знаний и бесконечным источником магии, мне становилось плохо.
Как оказалось, предосторожности оказались нелишними. Состояние фуги накрывало меня несколько раз и каждый раз совершенно непредсказуемо. Иногда я обнаруживал себя в алхимической лаборатории, смешивающего странные реактивы и наполняя их совершенно бессмысленными магическими плетениями. Порой моё воробьиное сознание вспоминало, что я архитектор, так что результатом беспамятства становились безумные пространственные конструкции, иногда дополненные бессмысленными артефактами, которые выполняли какие-то функции, но какие именно — не мог понять даже я сам. Иногда я принимался за перестройку замка, выращивая из стен явно органические формы, от одного только взгляда на которые к горлу подкатывала тошнота. Порой я вновь кидался в лабораторию химерологии, там я, явно применяя форсаж, создавал нежизнеспособные комбинации ДНК. Иногда, это было хуже всего, я раскладывал свои творения по всему замку, иногда закапывая их во дворе, а иногда пряча внутрь шкафчиков, тумбочек и секретеров. То же самое происходило и с продуктами — врываясь на кухню, я превращался в безумного повара, распространяя плоды своей дурно пахнущей готовки всюду, куда только мог добраться. Если приступ объединял кулинарию и алхимию, тогда приготовленные блюда могли светиться, биться молниями или распадаться ядовитым дымом. И в периоды ясности, я приходил в ужас от мысли, каких монстров мог бы породить, если бы к этому добавилась химерология и артефакторика одновременно.
Из-за того, что я стал опасен не только для себя, но и окружающих, было решено убрать из замка всех, кроме Кениры. Ксандаш понимал, что в этом состоянии я представляю угрозу его дочери, Тана всё равно проводил в Нирвине большую часть времени, а Мирена стала ночевать с Незель в нашем столичном доме.
К счастью, устранить последствия моего безумия оказалось довольно легко. Я заблокировал от самого себя управляющую систему замка и стал отдавать приказы только через Таага, который был обязан решать, нахожусь ли я в своём уме. Все артефакты, зелья, кулинарные ужасы и образцы биологических тканей, которые я распихивал по углам и щелям, помогали находить и утилизировать замковые големы. Незапланированные изменения в конструкции зданий восстанавливала управляющая система, ну а некоторые их них, к примеру, алмазный купол и схожую с телевизионной вышкой узорчатую башню, на которую я как-то умудрился водрузить скульптурную композицию с зелёными толстяками и ослом, мы, посовещавшись, решили сохранить.