Глава 47.
ЕГОР
Не успев войти в дом, сталкиваюсь во дворе с бугаем в кепке. Здоровенный амбал с ручищами размером с голову, в узких голубых джинсиках с рваными коленками и розовой форменной ветровке с надписью «Королева стиля», походкой от бедра везет по дорожке вешалку с ворохом белоснежных свадебных платьев, оттопыривая при этом мизинцы, на которых сверкают дешевые печатки.
Типичный пидорок. Из тех, что тщательно следят за своим телом и обожают натирать его автозагаром и маслом, чтобы потом выставлять селфи в зеркале из качалки в соцсетях, цепляя сердечки и брутальных половых партнеров.
- Добрый де-е-ень, - гундит мне бугай с женственной походкой, - Не придержите калиточку, молодой челове-е-ек? Пожа-а-алуйста, - томно добавляет он и мне хочется застрелить эту ошибку природы на месте.
Пододвигаю под калитку кирпич, чтобы не закрывалась, и тащу пакеты в дом. Не хватало еще флиртовать с пидорасами для полного счастья.
В дверях натыкаюсь на еще одну «Королеву стиля», иначе и не скажешь. Красотка такая, аж в глаза слепит. Чисто принцесса из мультика, настолько идеальная, что кажется нарисованной. И в былые времена я бы непременно запал. Узнал номерок, приударил со всеми вытекающими… Но сейчас ни тело, ни душа не отзываются. Все ровно. Ноль эмоций.
Я даже слегка пугаюсь такой своей реакции. Заколдовала ведьма! Все внутри одной собой заполнила! Женева, мать твою, Гусь…
- Добрый день, - звенит голосок принцессы.
- Добрый, - вздыхаю в ответ.
- До свидания, - бросает через тонкое плечико идеальная картинка, стуча каблучками по тротуарной плитке.
- Прощайте.
Войдя в дом, первым делом вижу на тумбочке два паспорта и смятую пополам бумажку. Ставлю пакеты на пол. Рука сама тянется, а желудок скручивает от предчувствия. Где-то в глубине души я уже знаю, что там увижу.
ТВОЮ МАТЬ!
Свидетельство о регистрации брака Гуся Вениамина Аркадиевича и Арент Женевы Артуровны от восьмого июля. Сегодня.
Разве может этот день стать еще хуже?!
Надеюсь, нет.
Со злостью хватаю пакеты – по три в каждой руке. Пальцы режет – ну и хрен с ними! Марширую в сторону кухни, стиснув челюсти.
Вот нахера я обернулся?!
Пакеты полетели на пол. По светлому ламинату покатились яркие оранжевые апельсины, кажется, треснули в упаковке яйца.
Посреди гостиной стояла Ева, окутанная невесомым облаком из мерцающей ткани. Жидкое серебро ее глаз плавило мои мысли. Она казалась нереальной, как мираж в пустыне.
Нежной.
Трогательной.
Беззащитной.
Твою мать. Похоже на сегодня я исчерпал еще не весь дерьмовый максимум.
Надо, наверное, что-то сказать. Как-то пошутить. Или наоборот, уколоть. Но в голове пусто. Лишь один ее образ, сжимающий кровоточащее сердце.
Молчу. И Ева молчит. Так и стоим, как два истукана. Вся моя злость куда-то испарилась. Утонула в пучине сожаления. Сожаления о том, что все именно так, как происходит. Я многое бы отдал, чтобы оказаться сейчас там, в гостиничном номере Шарм-Эль-Шейха, в ее родных объятиях. Чтобы не было всей этой грязи, заляпавшей наши сердца. Чтобы ни за что не отпустить ее той ночью.
Не знаю, что она видит в моих глазах. Что чувствует.
Но на бледном личике светится печаль. Грусть. И как будто раскаяние. Сейчас передо мной она настоящая. Без напускной дерзости и наглости. Без ужимок и жеманничанья. Без фальшивой восторженности. Юная. Отчаянная. И такая потерянная.
Делаю шаг навстречу.
Еще один.
И еще.
Затем, она торопливо преодолевает оставшееся между нами расстояние в три ее шага. Молчим. Без слов у нас общаться получается намного честнее. Правдивее. Откровеннее.
- Ты очень красивая… - выдыхаю, жадно впитывая окутавший меня аромат ее волос и кожи.
В ответ Ева лишь равнодушно пожимает плечами. Как будто сама не уверена в этом. «Наверное, красивая» - означает ее жест.
- Я так понимаю, сама ты в ЗАГСЕ не была…
Вместо подтверждения девчонка лишь хмыкает. Только мне не нужно слышать ее «да», ответ слишком очевиден.
Близость Евы сводит меня с ума. До покалывания в пальцах хочется прикоснуться. Плечи сводит от желания обнять ее хрупкую фигурку, стиснуть до хруста тоненьких косточек, выдавить из нее любые следы проникновения отца, собой одним наполнить, чтоб только обо мне думала, только мной дышала, чтоб пахла мной! Чтоб никто и никогда даже пальцем больше не тронул. Не пачкал мое.
Делаю последний шаг, нарушая последнюю границу. Лоб в лоб. Нос к носу. Пальцы к пальцам. Она закрывает глаза и выдыхает, щекоча при этом мою шею своим теплым дыханием.
Так лучше.
Мы словно два замкнувшихся контакта с одной на двоих энергией. Я нежен – она тиха и покорна. Я бешусь – она устраивает взрыв. Если следовать теории, я люблю – и она тоже любит.