– Ласточкина, ты сдурела?!
– Цыц! – рыкнула на меня подруга и продолжила: – Я пришла за силой темной и за желанием своим. Привела жертву и прошу позволения спуститься в твою обитель!
На этом моменте я офонарела окончательно от такой подставы судьбы.
Юлька ткнула в меня пальцем на случай, если еще кто не догадался, кто тут жертва.
Я молчала. Хлопала на нее глазами и молчала! Подруга старательно подмигивала и вообще старалась продемонстрировать, что все хорошо. Я решила, что за такое «хорошо» потом ее как минимум отравлю пургеном, как максимум – сама пришибу гораздо более жестоко!
Вот тут-то самое время одолжить у гипотетических мародеров ломик и, не доверяя это ответственное дело малознакомым мужикам, самолично тюкнуть по затылку дорогую подруженьку!
Тишина. Кладбище. Влюбленная Ласточкина и ее «жертва» в белом. Где-то наверху хрипло каркнули.
– Разрешил… – благоговейно выдохнула подруга и, решительно взяв меня за руку, потянула вниз по ступеням. – Идем, нам дозволено войти.
Я молчала. Мысленно сделала зарубочку показать эту ненормальную психиатру и – молчала! Ну в какие это рамки, а?! Ломится в склеп к какому-то Евгению Воронину, величает его дух Мастером и считает карканье какой-то глупой птицы знаком судьбы!
Ступеньки были заросшие мхом и после недавнего дождя еще не просохшие, в отличие от плит дорожки. Скользко, неустойчиво, страшно… гремучее сочетание.
Надо ли говорить, что на каком-то этапе мои дрожащие коленки не выдержали и я полетела вниз, по пути снеся Юльку?
Короче, в склеп мы ввалились со всей возможной в данной ситуации помпой!
В паутине, мхе и с матами!
– Оля-я-я-я! – простонала в темноте Юлька. – Ну… как же ты так, а?!
– Как-как… жертва же! Образцовая, как видишь! Несусь на алтарь, сметая все на своем пути! – Я с кряхтением поднялась, мрачно думая, что красивое белое платье в эльфийском стиле испорчено и его теперь реально разве что на саван. Подруге, блин!
Но, как ни странно, это оказалось единственными нашими потерями. Мы были слегка помятые, но даже не поранились. Зажгли свечку, в ее свете подружка критически меня оглядела, оправила платье и шаль, встряхнула весьма потрепанно выглядящий букетик и послала… вперед:
– Мы совсем рядом!
– А не на месте? – Я, конечно, слабо разбиралась в планировке склепов, но наивно считала, что прихожей и зала для отдыха посетителей в них не предусматривается.
Надо признать, на этом этапе я как-то даже успокоилась. Мы уже под землей, уже в гробнице, тут неподалеку УЖЕ валяется покойник… Собственно, чего бояться?.
Потому хриплый голос, раздавшийся из глубины каменного мешка, вызвал самые противоречивые чувства.
– Какого …?! Кто меня потревожил? И вообще, погасите свет!
Десять лет жизни в минус и половина седой головы в плюс…
Надо признать, до этого момента я считала, что у меня слабые нервы и тонкая душевная организация. Но некоторые происшествия показали, что нервишки как стальные канаты, и вообще – в стрессовых ситуациях во мне просыпается супервумен совместно с дипломатом.
– Свечу задувать не положено.
Голос дрожал, но я не орала и не сползла на пол в молчаливом обмороке, как моя дорогая подруженция, и это уже плюс! А вообще – такое поведение просто верх подлости с ее стороны! Как можно бросать меня в такой ситуации?!
Тем временем на той стороне склепа мои привыкшие к темноте глаза разглядели постамент с саркофагом и темную фигуру на нем.
– Евгений? – рискнула предположить я.
– Ну… – протянул полуночный визави.
– Очень приятно, – с фальшивой радостью выдала я. – Позвольте уточнить… Воронин Евгений?!
– Да.
Млять! Вот же… и не верь после этого в мистику.
– Упырь? – с тоскливой обреченностью задала следующий вопрос.
– Нет, – порадовал меня мужчина, но счастье было недолгим. – Я существо более высокого порядка!
То есть сразу жрать не будет? Стоит порадоваться по этому поводу.
– А мы это… к вам. – Я покрутила в руках видавший виды букет и протянула вперед. – Вот.
– Что вот? – задал на редкость тупой вопрос покойник.
– Мы с подругой решили возложить цветы к вашему надгробию!
– Весело… – ошарашенно выдал упырь высшего пошиба.
Мне почему-то не было особо страшно. Видимо, шок. Ну и логика нерешительно вякнула что-то вроде того, что нечисти не существует, а лихой человек с нами особо церемониться бы не стал.