– А отец что же? Не вступился?
– Нет. Он не слышал. Пьяный спал. Больше я с мальчишками не дерусь, а то меня Беарья опять поколотит. А они знают, что я им сдачи не дам, и задираются.
– Она тебя хотя бы кормит?
– Бывает. Но здесь чаще. Здесь людей много… Добрых.
– Тоже мне добрых! – Ворон больше не мог это слушать. – Видел я, как тебя тут от стола к столу шпыняют! Добрые люди…
Друзья переглянулись молча и удручённо, история малышки душу перевернула. Вроде, всё обыденно, таких сироток по Долине Ветров… У Граю хоть какие-то родственнички имеются. Правда, толку с них! Этого папашу Сильтина взять бы, да…
Таких, как Граю, много. Всем не помочь, Ворон! Всем не помочь.
А всем и не надо…
– Вот что, пигалица! – неожиданно улыбнулся Воробышку Эливерт. – А не хочешь ты уехать отсюда? С нами уехать! Подальше из этого городка?
***
14 В сердце ребёнка
Надо было видеть лица Наира и Рыжей! Но Эл смотрел сейчас только на Граю…
– Уехать? С вами?
– Да, с нами! Если тут тебе так живётся несладко: бьют, голодом морят – давай с нами! Что тебя здесь держит? У тебя вся жизнь впереди. Уедешь с нами – я тебя пристрою. С чужими людьми тебе лучше будет, чем с родными. Уж ты мне поверь, цыплёнок, я тебе зла не желаю!
Малышка только глазками хлопала, силясь понять, он это всерьез или…
Она, наконец, поняла, что ей не послышалось, задумалась, подняла глазки:
– С тобой поеду. С тобой не страшно, Эливерт! Ты добрый. Я знаю, ты меня колотить не будешь. Я хочу с вами, если ты меня с собой возьмёшь. Ты очень добрый! Я таких добрых никогда не видела!
– Нашла доброго, пигалица! – Эливерт ласково щёлкнул её по носу. – Я – пройдоха, подлец и грубиян. Но тебя я в обиду не дам! Никому. Слышишь?! Значит, решено? Едем!
Тут с Наира спало оцепенение, и он зашипел, как рассерженный кот:
– Эл, ты что рехнулся? Ты думаешь, что говоришь? Куда? Куда ты её зовёшь, можно узнать?
– Всё равно куда, лишь бы подальше отсюда, – холодно ответил атаман.
Наир отодвинулся на край стола, поманил Эла пальцем и шепотом принялся втолковывать Ворону сотню доводов, отчего девочку забирать отсюда нельзя:
– Смею тебе напомнить, друг, что мы не на увеселительной прогулке. Куда ты её хочешь с собой тащить? В столицу? Или на Север? Нам жутко не хватает малолетнего ребёнка! Ты увезёшь её из семьи, а что дальше? Прости, Эл, но родитель из тебя никудышный! Ты ничем не лучше этого пьяного сапожника. Вся твоя жизнь – прогулка по краю пропасти. Тебя могут убить в любой момент! Что тогда будет с ней? Эл, ответь мне! Пойми, мне тоже жаль эту девочку, но я понимаю, что у меня нет права вмешиваться в её судьбу, брать на себя ответственность за её жизнь, потому что я не уверен, что смогу изменить эту самую жизнь в лучшую сторону…
Доводы, к слову, были довольно веские и трезвые. Эл и сам понимал, что они не на прогулке, и ребёнку в дальней дороге не место, и вообще, атаман сам – голь перекатная, разве он сможет дать этой девочке то, что маленькому ребёнку надо.
У него самого не было так много умных доводов. Только один. Нельзя её здесь оставлять – пропадёт!
Граю бросила свой пирог и, прислушиваясь к их спору, всё больше грустнела. Настя попыталась её утешить: по голове погладила и что-то нежное шепнула. Но у девочки уже слёзки заблестели на глазах.
Вот и всё! Думать больше нечего. Это решило всё. Эл понял одно: он не может видеть слёзы на бледных щёчках этой мелюзги.
– У тебя нет права вмешиваться в её судьбу, а у меня нет права не вмешаться! – решительно заявил разбойник. – Наир, я всё это видел! Видел сотни раз! Пьянки да побои, пинки да затрещины. А в глазах мутнеет, потому что уже третий день ничего не жрал. И никому нет до тебя дела, и помощи ждать неоткуда, потому что никто не желает «вмешиваться и брать на себя ответственность». И слоняется по кабакам ватага одичалых таких «воробышков». Подрастают они и превращаются в воров и уличных девок. Иного не дано! Такая судьба ждёт всех бродяжек.
Эл тяжело вздохнул.
– А я не хочу этого, Наир! Не хочу, чтобы в нашей проклятой орде стало одной заблудшей душой больше. Пусть Лиэлид, и владетели земель, и наш доблестный король строят планы по спасению всего мира, а я так скажу: не надо спасать всю Кирлию! Это просто земля. А живут на ней люди – вот им и надо помогать! Я сегодня этому цыплёнку помогу, ты завтра – кому-то ещё, Рыжая – третьему. И тремя несчастными меньше будет… Вот так и надо беды и зло изничтожать!