– Невозможно жить без стремления к чему-то лучшему, светлому! – согласно кивал Наир.
Купцу они так ничего и не доказали. Он лишь снисходительно усмехался – эх, молодёжь, не слушаете вы мудрых стариков!
Да, не убедили…
Но это уже и не нужно было. В этом споре произошло кое-что намного важнее прозрения старого упрямого купчишки – доказывая свою правоту, Эливерт сам поверил в то, что говорил. Всем сердцем поверил, всей душой. Он теперь не просто из упрямства перечил, он понял – вот она истина: радугу можно поймать, но только если в это всем сердцем поверить.
Счастье лишь для тех, кто готов весь мир обойти ради своей мечты, годы ждать терпеливо, через любые испытания пройти. Награду получит достойный.
Он так и сказал тогда Ильхору:
– У каждого из нас своя судьба, своя радуга! У каждого своя, непохожая на другую. Кому-то летать, а кому-то ползать. Вот так-то… И, провалиться мне в Лидонское ущелье, хоть один из нас четверых да сумеет поймать свою радугу! Сумеет. И ненапрасным будет его путь. Но, своей воровской удачей могу побиться об заклад, не ты это будешь, эрр Ильхор, не ты! Ты так и будешь тащиться по пыльной дороге, как дряхлая кляча, и не посмеешь взглянуть в Небеса. А я вот посмею! Найду свою радугу!
– А мне и на земле неплохо, милорд атаман, – фыркнул пренебрежительно купец.
– Ну и хрен с тобой! – обозлился Эливерт и решил, что пора глупый спор прекратить. – Эй, Дэини, что-то от таких унылых баллад на душе паскудно становится, будто сидишь не в седле моего Ворона, а на лысой кочке посередь гнилого болота. Давай-ка нашу, удалую, заводи!
И по всем окрестностям разнесся звонкий голосок Рыжей:
Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету.
Тем, кто дружен, не страшны тревоги.
Нам любые дороги дороги.
Нам любые дороги дороги…[1]
[1] Автор стихов - Ю. Энтин
***
22 В высшем обществе
В высшем обществе
Мне говорили:
В глазах тех не сыщешь дна,
Пропадешь и не вынырнешь –
И погубит тебя она,
И беда с тобой приключится.
Катарина Султанова
Всё-таки Эл не мог побороть неприязнь к Лиэлид. Возможно, чтобы от неё избавиться, нужно было понимать причину, природу этого чувства. А он не понимал.
Да, эта златокудрая красотка втянула его в историю против его воли, но…
Если разобраться, он ведь сам напросился. И вынудили его к этому, так-то, по чесноку, Совет Девяти и Данкалнау с его бредовыми затеями. Так что Лиэлид как бы и невиновата.
Ненавидеть её за то, что она одновременно ублажает и короля, и Первого рыцаря, а, скорее всего, ещё и Кайла в придачу, было вовсе глупо. Ну, какое ему, атаману, до этого дело? Она не его женщина, а если кому-то лестно иметь в любовницах шлюху, так это только их беда.
Ворон, ясно-понятно, не мог уважать такую женщину, но всё-таки её разгульная жизнь вряд ли была причиной тлеющего внутри бешенства.
Внешность? Тоже нет.
Он не забыл странный морок первой встречи, но теперь отчётливо видел, что на Аллонду она не похожа, даже издалека. Значит, и не в облике хозяйки Жемчужных Садов дело было.
Может быть, он просто завидует? Ведь эту стервочку обожает вся Кирлия.
Да, что там Кирлия, даже Рыжая с первых мгновений знакомства заглядывает ей в рот, будто Лиэлид – чудо неземное.
Вот это обидно! Эл надеялся, что хоть Дэини его поддержит в его искренней, идущей от чистого сердца неприязни. Но она, как и Наир, поддалась нечеловеческому очарованию прелестной фаворитки короля.
С Наиром давно всё понятно – Ушастик, как и все лэгиарны, горд тем, что женщина из его народа смогла добиться такого влияния при дворе, пробилась в высшее общество, исключительно благодаря своему уму, красоте и доброму сердцу (со сколькими она переспала по дороге, Свободный Народ предпочитал не подсчитывать). Пусть гордятся, что уж там!