Ворон протянул ей руку, улыбнулся обольстительно:
– Идём?
Сначала она не поняла, потом просияла, кивнула счастливо:
– Идём!
И вложила нежную ручку в его ладонь.
Музыка зазвучала громче, пары прошествовали в центр зала. Эл бросил на них мимолётный взгляд. «Моя дама самая красивая!» – с гордостью отметил атаман.
Его руки осторожно обвили её стройное тело. Он чувствовал её тепло, ловил её дыхание щекой. Это было так сладко, так приятно, так завораживающе. Плавное скольжение по залу началось. И на время они стали единым целым. Он оказался прав: Дэини любила танцы, она растворялась в них без остатка, она была невероятно легка, грациозна и изящна в каждом своём движении. И он невольно представлял, как же прекрасна должна быть в любви та, что умеет двигаться вот так, представлял, что она способна станцевать в постели.
И сердце сразу сбивалось с такта, и он едва сдерживался, чтобы не поцеловать её чуть приоткрытые, будто бутон розы, нежные губы.
В самом деле, волшебная ночь! Пусть до самого праздника Девятизвездья ещё пара недель, но самые его дерзкие желания сбывались здесь, сегодня. Девочка, которой он бредил уже столько дней, сейчас была в его объятиях, совсем рядом, смотрела завороженно в его глаза, улыбалась так нежно и так счастливо, и сердце её билось трепетно и взволнованно. Всё случилось так, как он хотел. Чего ещё желать?
Разве что, остаться с ней наедине. Как было бы прекрасно, если бы сейчас исчезли все эти разряженные вельможи, и даже музыканты, и остались бы в этом зале только они двое – Ворон и Настия.
А Деандр самозабвенно заливался, исполняя романтичную балладу:
Путник одинокий,
Бродяга-менестрель,
Жизнь твоя – дорога,
Мох лесной – постель.
Но, устав скитаться
В поисках любви,
В сад ты постучался
Дивной красоты…
Нет в саду хозяев –
Всюду лишь цветы!
И смеются птицы
Средь солнечной листвы.
Там искрятся розы
Бриллиантами росы,
В ароматах сладких
Грезят там кусты.
Средь цветов прекрасных
Ты нашёл одну –
Розу, как голубку,
Как светлую мечту!
Не уйти вовеки
От этого цветка,
Цепью золотою
Прикована душа.
О, мой сад прекрасный!
Дороги позабуду!
Пленником счастливым
Твоим отныне буду!
***
25 В высшем обществе
Пришло время и от танцев отдохнуть хоть немного. Эливерт, осыпая Настю заслуженными комплиментами, отвёл её в сторонку, где поджидал в одиночестве Наир. Предложил ещё по бокалу вина. Тут и угораздило появиться Иридиона, да ещё и в компании с двумя девицами.
– Знакомьтесь, миледи Карвелли и миледи Ларвелли ир Талл из Самли! – представил их эстиец. – Элиол, не сочти за дерзость, но эти юные дамы пленились вашими танцами и жаждут, чтобы ты пригласил, хотя бы одну из них!
Ворон тотчас вспомнил, что эти девчонки за трапезным столом сидели напротив и без всякого стеснения строили им глазки. Смешные такие! Не сказать, что некрасивые, просто несуразные немного: тощие, длинные, ещё нет в них женской стати, птенцы желторотые. А глядят уже так жадно, слово взрослые, страсть изображают. Ох, не заржать бы – обидятся девчата!
Эливерт поклонился, скрывая усмешку, и выпрямился уже с подходящим выражением лица.
– Вы ведь одолжите, миледи, Вашего мужа? Всего на один танец! – нагло заявила одна из сестриц, обращаясь к Дэини.
Да-а-а, молодежь нынче бойкая пошла!
У Эла не было ни малейшего желания оставлять сейчас Рыжую, особенно ради танца с этой несуразной пигалицей. Но отказывать напрямую было невежливо, и он попытался выкрутиться, в надежде, что Настя и в этот раз ему подыграет.
– Моя возлюбленная супруга не имеет привычки меня одалживать или дарить, – от одного тона Ворона эту Карвелли сейчас должно было ветром сдуть. – Но, из большой любви ко мне, она, я думаю, позволит мне один танец с Вами, миледи! Не так ли, дорогая?