– Да, дитя, в тебе есть сила, но нет мудрости и милосердия. Любой здесь может осушить море и сдвинуть горы, как ты говоришь… Но никто из них не станет этого делать, потому что они понимают, что последует за этим. А ты так жаждешь власти, что забываешь о благоразумии. Ты готова лгать и предавать себя и других, чтобы прославить своё имя! Ты никогда не станешь служить мне – ты хочешь, чтобы служили тебе. Однажды ты получишь то, что хочешь – но не здесь и не сейчас. Однажды твоё имя будет знать каждый. Жаль, что при этом, оно будет внушать лишь ужас и отвращение!
Затем Великая Мать обратилась к мудрецам, потерявшим от таких пророчеств дар речи:
– Совет Девяти, место в Совете займёт Лэнрианн! Он угоден мне и Духу-Создателю. Близится последний день этого мира – и если кто и сможет спасти вас, то только он!»
Последний день мира действительно близился, потому что те самые «могущественные и мудрые» ухитрились прохлопать ещё одну важность. Проглядели, как изгнанная с позором Вэйканарифь заключила союз с Владетелем Мрака и получила от него беспредельную власть. Разрушающий знал, как её на свою сторону привлечь: он пообещал месть. А Вэйканарифь только об этом и мечтала – поквитаться за своё унижение, за то, что её отвергли и выгнали с позором. Она считала, что с ней обошлись несправедливо.
В ту ночь, когда она заключила сделку с Духом Тьмы, Вэйканарифь преобразилась: почернели её волосы, её глаза и её сердце. Так появилась первая из проклятого рода лэдрау, «детей тьмы».
Первая, но не последняя. Ведь вскоре у чародейки появились последователи. Разрушающий наделил её не только ещё большей магической силой, но и даром убеждать, очаровывать, завораживать.
А ещё она получила в подарок волшебную Чашу Желаний, к которой в придачу прилагался дух тьмы, беспрекословно исполняющий любые повеления её владельца. Он пробуждался, стоило наполнить Чашу кровью лэгиарна, а уж в этом у Вэйканарифь не было недостатка. Как чародейка управляла своим ручным чудовищем, в легенде не упоминалось, но служил он ей верно.
Вскоре, добровольно или по принуждению, но под властью чародейки-лэдрау оказалась большая часть всей Долины Ветров. А «мудрые и могущественные» всё не чесались, надеясь, что как-нибудь обойдется.
Пока Лэнрианн не забил тревогу!
Только было уже поздно. Словом, заваруха в те времена состоялась страшная. В последней битве Войны Бессмертных погибли все лэдины и все лэдрау. Ну, если парочка где и уцелела, то о них никому неизвестно…
Остались в итоге бойни один на один лишь Вэйканарифь и Лэнрианн. Чародейка обрушила всё своё могущество на противника, а он сорвал с её шеи магический кристалл мориона и всю силу её удара отпустил и вложил туда – направил в талисман и всю силу магии, кипящую в его жилах, и безграничную силу самой Вэйканарифь. Он заключил в камень всё до капли, что было в ней, что было в нём. И стало тихо и светло…
Маг разжал кулак, и кристалл упал на землю. Морион прожёг землю под собой, и страшная брешь стала расти и расти – содрогнулась земля, расколовшись.
Взвыла Вэйканарифь, потеряв свою силу. Злобный дух, обитавший в Чаше, понял, что больше он не раб и волен делать всё, что угодно. С воем он накинулся на Королевну Лэдрау и увлёк её в беспросветную бездну.
Земля дрожала и осыпалась, затягивая мертвецов обеих армий в огромную пропасть. И только нескольким лэгиарнам удалось выжить в тот день и поведать о том, что случилось на поле боя.
Позже бездна захлопнулась, но остался глубокий ров на том месте. Ливень хлынул с небес, заполняя ущелье водой, и шёл он дюжину дней.
А маг, не дождавшись, пока это случится, ушёл неизвестно куда, лишь сказал напоследок:
«Это Небеса скорбят о нас! Отныне это место так и назовут: Лидона – «Скорбь»! Эта земля запомнит всё, что здесь было, и сохранит навеки. Здесь, в недрах этого ущелья, до конца времён останется кристалл, наполненный магией, которой никто не должен обладать. Пройдут годы, и эта земля породит существ, которым будет дана лишь капля этой силы, дабы они смогли защищать это место от тех, кто пожелает обладать запретной магией. А я теперь пуст и ничтожен. Я слишком устал. Сегодня я уничтожил свой народ. Не ищите меня, я ухожу навсегда!»