– Верно, верно, друг мой! – кивал Эливерт, расправляя плечи. – Но лучше я один пойду. Не надо меня провожать!
– Нет, надо, – упрямился Корви, – я Вас не брошу! Заодно спрошу у миледи Анастэйсии насчёт продолжить, может быть, мне она не откажет… Какая дверь Ваша?
«Вот ведь прилип как пиявка! – мысленно вздохнул Эливерт. – Ясно-понятно, я сам виноват – не надо было пить с этой образиной, но что теперь делать? Пойду к себе – он удивится, что Дэини меня не ждёт. Да и точно в гости напросится. А от него пора отделаться! Хотя… Сдается, это он не ко мне, а к Дэини так напрашивается. Зачем интересно? Думает, напьюсь до беспамятства, а он к моей девочке подкатит… Размечтался, жабёнок! Что делать-то? Пойду к Рыжей, она меня спросонок убьёт, пожалуй, но… Попробую. Да, попытаться всё-таки надо. Объясню ей всё после, она поймёт, она же своя!»
– Вот та дверь, мой друг, вот та! – Эливерт указал на покои Рыжей.
***
Стучались они громко и долго. Эливерт даже успел слегка протрезветь от панической мысли, что Дэини решила заночевать где-то ещё, а не в своей постели. К счастью, прежде чем он успел отправиться на её поиски в опочивальню милорда Северянина, в комнате послышались лёгкие шаги. Наконец дверь приоткрылась, да так резко, что облокотившийся на неё атаман, едва не рухнул на Настю.
Она была сейчас в том утреннем прозрачном лиловом платьице, босая. Волосы пушистым облаком рассыпались по плечам. Хорошенькое личико нахмурилось тревожно.
– Эл? Что случилось?
– Ничего, просто соскучился по тебе, мой сладкий сахар! И вот! Пришёл. Да к тому же и гости уже почти все разбрелись по своим покоям.
– Да ты пьян!
Как же она хороша! Даже когда злится. Эливерт усиленно пытался закрыть её от глаз толкущегося позади Корви, но коротышка назойливо пробивался засвидетельствовать своё почтение. Эливерт побоялся, что сейчас она скажет что-нибудь этакое, чем выдаст их с головой.
И прошептав: «Тс-с-с-с!» неожиданно накрыл ладонью её рот.
– Только не горячись, моё солнышко! Я не виноват – это всё милорд Корви! Это он меня напоил, накормил, а теперь вот и спать решил уложить…Так ведь, друг мой?
Настя заметила коротышку, который-таки умудрился проскочить под руку атамана и блудливым взглядом разглядывал проступавшую под тонкой одеждой аппетитную фигурку Дэини.
Эл убрал руку от лица девушки и, потянувшись, будто выпрашивая поцелуй, поинтересовался:
– Ну, так я войду? Или прикажешь спать у тебя на пороге, как верному псу?
К счастью, Рыжая подыграла безупречно, она втолкнула пошатнувшегося вифрийца в комнату и ледяным тоном произнесла:
– Благодарю Вас, милорд Корви, что проводили моего мужа!
Тот попытался перешагнуть порог следом, что-то любезное бормоча, но дверь чуть не прищемила длинный нос владетеля Корведа.
– Светлой ночи, милорд!
Ух, всё! Тишина, покой, и никого. В смысле, никого чужого.
– Ты – золото! – с искренней благодарностью шепнул Эл в волосы Насти.
Хотел ещё и поцеловать на радостях, но вовремя опомнился – ведь выставит сразу, и про Корви не вспомнит. А тут так хорошо! Кровать, вон какая огромная, так и манит…
Эливерт, слегка шатаясь и запнувшись о низкий пуф в темноте, завалился на это чудо с торжествующим возгласом:
– Вот об этом я и мечтал весь этот гадский вечер!
Настя тотчас подскочила, ругаясь громким шёпотом:
– О, нет, нет, нет! Только не с сапогами!
– Как скажешь, моё сокровище!
Настроение у Ворона в данный момент было какое-то хулиганское. Когда паясничаешь, всегда можно позволить себе чуть больше. И он замахал ногами в воздухе, пытаясь стянуть сапоги.
– Э, нет! Зачем ты их снимаешь? Брысь из моей постели! Что всё это значит? Что ты тут забыл? Вали к себе! – запричитала Рыжая.
Ворон перешёл на заговорщицкий шёпот:
– Тише, мой сладкий сахар! Он наверняка ещё там, за дверью. Я хотел пойти к себе… Честно. Но этот старый упырь увязался за мной! И что я мог сделать? Пришлось разбудить тебя. Согласись, это было бы странно, если бы я пошёл не к молодой красавице-жене, а мимо, спать в гордом одиночестве! Он и так какой-то подозрительный. И вообще я ревную – эта старая бородавчатая жаба не сводит с тебя глаз.