– Эл, обязательно тебе идти? Ты же не единственный мужчина в Сальваре.
– А кто должен идти? – пожал он плечами. – Ну? Это мою дочь чуть не съели. Да и, не один ведь я. Нас там целое воинство набралось.
Ворон подмигнул ободряюще – видеть тревогу в её глазах, покрасневших от слёз, было невыносимо. Но, кажется, Вириян мало утешало то обстоятельство, что сожрут его не одного, а в большой компании.
– Нельзя же, чтобы вся округа пошла чудище бить, а я дома отсиживался? Так я говорю? – Эл пытался донести свои доводы, но их никто не слушал. – На что тебе такой муж, который за спины других прячется?
– Мне живой муж нужен, – вздохнула она ещё тяжелее, – а куда он там прячется… Ты прав, конечно! Просто тревожусь за тебя.
– Не бойся! – Эл подошёл ближе, взял за плечи. – Орлех за мной приглядит. Он тоже с нами собрался.
– Ой, надо было его к нам позвать ночевать! – смутилась Вириян. – Я совсем голову потеряла, как ты мне сказал про Граю.
Эл махнул рукой, отошёл, сел на край постели, ещё раз оглядывая собранные вещи.
– Ему в трактире веселее – девки, вино, танцы. А поблагодарить успеешь ещё… Да он бы и не остался. Понимает, что сегодня он здесь лишний.
Вириян присела рядом, покачала головой, уронила сцепленные руки на колени.
– Я как подумаю, что вас там могло не оказаться… Если бы с ней… Я бы…
Слёзы снова покатились неудержимо.
Эл обнял за плечи, прижал, поглаживая по волосам и спине.
Он не хотел думать о том, что было бы, если…
Вириян взяла себя в руки довольно быстро, стёрла мокрые дорожки с раскрасневшихся щёк.
– Эл… – сияющие от слёз глаза заглянули ему в лицо, словно она взглядом пыталась рассказать то, на что не хватало слов, – я так тебе благодарна за всё! Я…
Она внезапно отпустила дрожащие веки, потянула и робко коснулась его губ. Даже не поцелуй, а застенчивое касание, но у Ворона дыхание сбилось.
Он замер, напрягшись, но она и не думала, отстраняться. Осторожно, словно она была птицей, которую можно спугнуть одним неловким движением, Эливерт притянул её к себе на колени.
Вириян не противилась, обняла за шею, прижалась щекой. Тёплая, нежная, уютная, пахнет так сладко – мёдом и яблочными пирогами.
Замирает от каждого его прикосновения, но всё равно тянется, оттаивает медленно под его осторожными, мягкими поцелуями. А Эл поверить не мог в то, что происходило. Будто юнец зелёный целовал, а сам не верил, что не оттолкнёт сейчас желанная.
И правильно, что не верил. Стоило чуть потянуть вниз рукава платья и скользнуть губами по нежной шее, спускаясь к груди, как Вириян будто в глыбу льда превратилась.
Эл отстранился, с досадой замечая, что по щекам её снова катятся слезы. Прекрасное лицо дрогнуло, исказилось.
– Нет, не могу! Не могу я! Прости!
Она стыдливо поправила платье, пряча глаза, торопливо сорвалась с его колен.
Но Эл сбежать не дал, поймал на пороге, прижал к себе, поглаживая по напряжённой спине, вздрагивающей от новых рыданий, прошептал горько в волосы:
– Я же не прошу ничего… Не прошу ничего…
Но от этих слов она заплакал ещё громче и безысходнее.
– Я так хочу сделать тебя счастливым, Эл! Я так хочу этого! – шептала она, всхлипывая с надрывом. – Но не могу я! Не могу! Хоть режь ты меня! Мне кажется, будто я его целую, его обнимаю. Мне всё время Давмир мерещится. Я не знаю, как с этим наваждением быть. Не могу так больше!
– Ты меня и делаешь счастливым, – Эл заглянул ей глаза и произнёс это так твёрдо, что сам почти поверил. – Вы обе. Не мучь ты себя! Я ни о чём не жалею.
Она обречённо качнула головой.
– Нет тебе счастья со мной. Зачем ты мне врёшь?
Он шептал ещё что-то, утешительное и горькое, она отчаянно просила прощения…
Потом уже хотела уйти, но он окликнул, неожиданно для самого себя.
– Вириян, останься!
Она замерла на пороге, обернулась изумлённо.
– Просто останься! Ты мне нужна… И я тебе нужен сегодня. Так ведь?