— Что я могу для тебя сделать? — спросил он по-английски.
Я сообщил ему, что уволился, и сказал:
— Вы бы не могли позволить мне время от времени делать закупки в отделе отбракованной продукции?
— Отбракованной продукции? — спросил он с удивлением.
— У меня есть идея.
— Идея, связанная с отбракованной продукцией?
— Нет, с мечтой о нидерландской литературе.
— What are you talking about? — сказал он с улыбкой.
Я поделился с ним своими планами на будущее.
Американец помог мне осуществить то, что казалось нереальным. По опыту я знал, что во время проверки часть кофейных зерен отбраковывалась. Такой продукт не мог напрямую поступить в широкую продажу. Зачастую с таким кофе все было в порядке, но всегда существовал риск, что его качество было ниже принятых стандартов. В этом случае кофейные зерна попадали на склад «отбракованной продукции» и продавались по заниженной цене частным поставщикам.
У меня на родине подобные товары мелкие торговцы сбывали в сельской местности. В Нидерландах такие продукты попадают на рынки. Там можно купить в полцены шампуни, мыло, духи и зубную пасту известных марок.
Так было и с кофе. Я знал, что с ним все в порядке. Кофейные зерна, получавшие при обжарке чуть более темный оттенок, придавали особый аромат и делали напиток вкуснее и насыщеннее, чем обычно. Критерии отбора соответствовали американским стандартам. У американцев свои требования к кофе, в который они добавляют много карамели, шоколада и сахара, так что от оригинального вкуса ничего не остается.
Отбракованные кофейные зерна я продавал по очень низкой цене арабам, туркам и моим соотечественникам, которые владели ресторанами в Германии.
Я приобрел подержанный фургончик и стал поставщиком кофе.
Я уже не раз говорил и еще раз повторюсь: я люблю жизнь и верю, что жизнь любит меня.
Мои дела пошли в гору, и так как я, в отличие от других поставщиков, имел четкое представление о качестве, то всегда закупал самый лучший отбракованный кофе.
Через несколько лет я завоевал иммигрантский рынок в немецких городах. И даже захватил его часть в Нидерландах.
Спустя семь лет я сумел купить это маленькое здание по адресу Лаурирграхт, 37, на первом этаже которого находится мой магазин, над ним живем мы с женой и дочерью.
В Торговой палате я официально зарегистрирован как поставщик кофе, но не Торговой палате решать, кем мне быть.
Я — писатель! Это моя работа.
Я бы не смог вынести того, что мои товарищи погибли за свои идеалы и лежат в могилах, а я здесь преспокойно торгую отбракованным кофе. Эта работа не стоит того, чтобы ради нее покинуть родной дом. Что скажут мужчины из моего рода, если услышат подобное?
Их отпрыск, сын того самого плотника, который не допускал, чтобы даже голос Америки проникал из радиоприемника в мастерскую, торгует отбракованным американским кофе?
Я бы положил голову на этот прилавок и умер, будь это так — в прошлом или сейчас.
Я годами держался за мечту. Этому научил меня дядя Джалель. Я хотел, чтобы она стала реальностью.
Придет день, когда я устрою маленький праздник в магазине по случаю выхода моей первой нидерландской книги.
Я представляю это так: королева выходит из автомобиля. На ней необычная шляпа. С букетом разноцветных тюльпанов она чинно следует к моему зданию. Я стою на пороге вместе с женой и дочерью и слегка склоняю голову. Ее Величество протягивает мне букет и говорит: «Я прочла вашу книгу».
После этого остальные мои книги публикуются одна за другой.
У меня есть еще одна честолюбивая мечта.
Никто, кроме ворона, о ней не знает.
Я вынужден ненадолго с вами проститься; мне нужно на кофейную биржу.
Сегодня вечером я расскажу вам, что я задумал.
Когда вернусь.
Америка, 2010
В «Вороне» я процитировал важнейшие тексты нидерландской литературы. Порой я опускал в них несколько слов, а иногда — добавлял. Таким образом, я поместил эти цитаты, как красивые камни, в свой рассказ.