А Итамар коснулся её волос:
— Князь не даст вас в обиду. Будьте уверены.
Она произнесла, не поднимая на него глаз:
— Скажи это ещё раз!
Итамар кивнул.
— Ваш муж уже отомстил за вас, Светлейшая. Ночью оскорбивший вас брат Ранульф скончался.
По губам Гвеневер скользнула торжествующая улыбка – Итамар не видел, но чувствовал её.
— Расскажи, как он умер!
— У него остановилось сердце.
Итамар устал стоять склонённым, опустился рядом с женщиной на сырую солому. Она подвинулась слегка, давая ему место.
Итамар усмехнулся – какая ирония! Мог ли он подумать, что однажды настолько приблизится к самой княгине Гвеневер, что будет через одежду чувствовать тепло её кожи! Даже в лучшие его дни – последние дни пребывания князя во дворце – ему, старому провидцу, дозволялось сидеть лишь в самом конце стола.
Нет, он не мог жаловаться на Судьбу. Ступени его жизни вели вверх. И не похоже было на то, что восхождение это скоро прекратится.
Он научился побеждать магов, не используя магических приёмов. Он нащупал главную их слабость – они не учитывали в своих расчётах тех, кто, по их мнению, не обладал магической силой.
А ведь для того, чтобы обладать властью, не нужно быть чародеем. Вера в собственные силы и умение убедить окружающих в исключительных своих возможностях – вот главная опора всякой власти. Главный её источник. Главная гарантия.
Именно это Итамар пытался объяснить единственному, относящемуся к нему с истинным, не замешанном на страхе, уважении – князю Армелю. Он хотел донести до того, что истощение магии, которое вот уже несколько лун с ужасом наблюдали все, ею до этих пор обладавшие, не причина паниковать.
Итамар слышал от многих – магия уходит. Утекает, как вода сквозь песок. Каждый из магов ощущал это на себе. Все они приходили к нему по очереди, швыряли на стол кошели, полные золота. Просили, требовали, чтобы Итамар заглянул в будущее. Возможно ли, спрашивали, вернуть уходящие силы?
Он говорил – возможно. Отчего ж нет?
Он не имел в виду войну с соседним королевством. Он говорил о другом.
каждый находит свой путь. И Государь стал собирать войска. И собрал их. И отправил войска на Границу. Когда Армель объявил среди своих солдат сбор, Итамар попытался удержать его.
— Пусть за возвращение магии воюют те, у кого нет иной поддержки, кроме магических артефактов, припрятанных в спальнях. Будьте уверены, Светлейший, мир погубит не отсутствие волшебства.
Но Армель не поверил ему.
— Если мы не наведём порядок на наших землях, если не победим сейчас нашего врага-соседа, который непонятным… загадочным каким-то образом высасывает из нашего королевства магические силы, мы останемся ни с чем. Мы перестанем существовать. Государь и Первейший правы, говоря, что мешкать нельзя.
Итамар только головой качал – ты плохо слушаешь меня, князь!
Впрочем, он не особенно настаивал. Сказал – и хорошо. В конце концов, у него был и свой интерес в том, чтобы Армель, сеньор Верхней Провинции, отправился на войну. Итамар знал, к чему вёл, когда произнёс:
— Что сделается с вашей женой, если вы погибнете на этой войне?
Армель побледнел.
— Ты смотрел в свой хрустальный шар и видел мою смерть?
Итамар скривил губы – до чего же наивны эти волшебники. Они так надеются на магию, так верят в то, что она защитит их в нужный момент, что и не догадываются, какую незначительную роль она играет на самом деле. Равно как и не понимают, как мало в действительности он «видит» в своём сверкающем шарике. Наблюдательность, расчётливость и умение вовремя промолчать – вот основа его «прозорливости». А шар – игрушка для глупцов.
Понятно, что всего этого Итамар князю не сказал. Дружба – дружбой, но ставить на кон свою жизнь Итамар был не готов. Ответил уклончиво: