- Меня зовут Генрих Буагильбер. Я приехал просить руки Вашей дочери.
Все застыли, пораженные. Нормандец просит руки саксонки? «Вот так тихоня Рэйвен! Значит, пришло время…», - подумал Альфред. Отчим повернулся к покрасневшей девушке и спросил:
- Рэйвен, ты знаешь этого человека? Почему он просит твоей руки?
Девушка отрицательно покачала головой.
- Леди Рэйвен!- воскликнул юноша, - Мы с Вами встречались в монастыре. Я брат матушки-настоятельницы Марии. Я видел Вас, когда приезжал навестить сестру…Вчера я приехал в монастырь, чтобы поговорить сначала с Вами. Но Вы отбыли домой…
Смущенная Рэйвен не знала, что сказать. Теперь она узнала юношу. Они действительно несколько раз встречались, и обменивались в присутствии настоятельницы парой незначительных фраз. Девушка никак не ожидала, что молодой человек приедет просить ее руки. Алиса же в это время сожалела, что гость – нормандец. Будь он ее соплеменником…
- Прошу простить, сэр Генрих, но мне придется отказать Вам, - начала Алиса.- Я знаю, что у моей дочери нет сейчас никаких сколь-нибудь серьезных сердечных привязанностей.…И мой отказ Вам не ранит ее сердца. Моя дочь не станет женой захватчика!
- Леди Алиса! - возразил огорченный юноша,- Война давно закончена…Мне есть, что предложить невесте…
- Вы норманн. И этим все сказано,- перебила Алиса.
- К тому же, - добавил Альфред, - Девушка еще чересчур молода. Мы не хотим расставаться с нашей крошкой. Хотя, я понимаю Вас, такое прелестное создание! - отчим снова плотоядно уставился на грудь девушки.
- Я понял Ваш ответ. Прошу прощения, что помешал вашему празднеству. – Оскорбленный юноша уехал.
На следующий день Рэйвен отправилась в монастырь. А через две недели получила известие о смерти матери.
После похорон Альфред подошел к рыдающей падчерице, обнял ее, успокаивая, прижал ее к себе. Та не замечала маневра отчима, пока его рука не оказалась чуть ниже спины. Это уже никак не было похоже на жест утешения. Возмущенная, девушка отпрянула.
- Прошу прощения, милорд. Мне нужно собрать вещи к завтрашней поездке, - проговорила она и поспешно направилась в комнату с твердым намерением не показываться оттуда вплоть до отъезда в монастырь. Однако ей пришлось остановиться, услышав оклик Альфреда.
- Мне нужно поговорить с тобой, Рэйвен. Пойдем в зал.
Нехотя, девушка повиновалась. Теперь, до замужества, отчим был ее опекуном.
- Завтра ты не едешь в монастырь, - сразу перешел к сути Альфред. – Я решил, что ты уже достаточно училась. Пора подумать о твоем будущем.
- Я не понимаю…
- Я говорю о твоем замужестве.
- Но Вы ведь сами, не далее как несколько недель назад сказали, что я слишком молода…
- Твоим мужем станет мужчина, который сможет деликатно относиться к твоему нежному возрасту…
- Я собираюсь стать монахиней! – испуганно воскликнула Рэйвен.
- Не говори глупостей! Я лучше знаю, как устроить твою жизнь. Разве можно упечь такую красоту в унылые стены монастыря?! – Альфред нежно погладил девушку по щеке. Та отпрянула.
- Я не собираюсь замуж за человека, которого ни разу не видела!
- О, ты ошибаешься. Ты знаешь его!
4
Боясь поверить в свою страшную догадку, Рэйвен с надеждой спросила:
- Это тот молодой норманн?
- Нет! Нет, Рэйвен. Ты станешь моей женой!
Хотя внутренне девушка ожидала этого, она не смогла не выразить удивления, граничащего с ужасом.
- Вы муж моей матери!
- Уже нет. Я вдовец, - жестко ответил Альфред.- И твой опекун. Ты подчинишься. А сейчас – живо в комнату. Мы поженимся через три месяца.
- А как же траур?
- Я не хочу ждать целый год! Я смогу утешить тебя, моя малышка.
Следующие три месяца прошли для Рэйвен как в кошмаре. Она испробовала все средства, чтобы предотвратить брак: умоляла, плакала, угрожала. Несколько раз неудачно пыталась сбежать. Отказывалась от пищи и еды, но девушку стали кормить силой. Отчим пригрозил, что изобьет, если она еще раз «что-нибудь выкинет».