Это была игра с очень чёткими и нерушимыми правилами, одно лишь то, что он вынужден был отпустить Беделию, уже говорило об этом. Потрошитель педантичный, возможно, немного помешанный на порядке мужчина, перфекционист, гей, врач и очень опасный человек.
Вся команда Джека была брошена на то, чтобы узнать имя и национальность Роберта Брауна, ведь его сын уже давно должен был получить гражданство, но это оказалось им не под силу. Фредерик Чилтон упёрся и отказал им в посещении, ссылаясь на какой-то закон, а своими силами перелопатить всех эмигрантов США не представлялось возможным. Они сделали упор на Чикаго, где и началась вся эта история, но убив несколько суток на просмотр всех досье тех лет, они ничего не нашли, просто потому, что не знали, что искать.
Всё это время он продолжал общаться с доктором Лектером. Их общение, в основном, состояло из деловых разговоров, но Уилла тянуло к нему всё сильнее и сильнее. Он и сам не мог понять, что его влекло, но его мозг и вся нервная система приходили в норму, когда они встречались. Неуверенный в себе, немного пугливый и помятый профайлер, который смотрел в зеркало лишь для того, чтобы проверить растительность на лице, был им очарован. Свой низменный интерес он тщательно скрывал, даже не рассчитывая на взаимность. Та самая идеальность, которая так напрягла его в первые минуты общения, и стала тем, что удерживало его рядом с этим мужчиной, и тем, что отгоняло его в сторону. Слишком красивый, слишком ухоженный и недоступный, как что-то неземное.
После этих встреч Уилл, лёжа на своём продавленном диване, погружался в мечты, где он был роковым красавцем, который одним взмахом ресниц ронял Ганнибала к своим ногам.
Доктор Лектер был полон решимости помочь Уиллу, и они вместе вели линию Беделии. За прошедший месяц они объездили огромное количество инстанций, пытаясь узнать хоть что-то о пациентах мисс дю Морье. Доступ к налоговой мог получить лишь Джек Кроуфорд, и они с Ганнибалом выбирались по вечерам и ездили по другим психиатрам. Частная практика плюс полная конфиденциальность, фальшивые имена и скрытность, и они остались там же, где и были. От отчаяния Уилл попытался поднять личные связи Беделии, перелопатив весь интернет, но если она и появлялась на публичных мероприятиях, то была рядом с Ганнибалом, доктором Чилтоном или стояла одна.
Сам доктор Лектер был до приторности отзывчивым. Как только Уилл погружался в размышления о потрошителе или бормотал какие-то бессвязные мысли, Ганнибал замирал на месте, смотря на него с восхищением и затаённым ожиданием. В такие моменты Уилл чувствовал себя экзотическим цветком за герметичным стеклом или кем-то похожим на Гарри Гудини. Казалось, что он здесь, чтобы выполнить смертельный номер, и Ганнибал его преданный зритель. Он не упускал случая восхититься Уиллом, его мышлением и ходом мыслей, и под взглядом этих внимательных глаз профайлер чувствовал идиотское желание блеснуть умом и напрягал всё своё воображение, пытаясь соответствовать этому статусу. В какие-то проблески сознания он недоумевал, зачем этому красивому доктору возиться с ним, таскаясь вечерами по Балтимору, но это было так приятно, что он насильно отгонял от себя эти мысли.
Но это было лишь при нём. Для всех окружающих он так и был нелюдимым и даже неприятным типом, который плохо шёл на контакт и начинал открыто огрызаться, если кто-то слишком близко к нему подходил. Уилл почти всё время торчал дома, лакая виски, обложившись бумагами по Ворону и с завистью смотря на своих собак. Их беззаботность иногда вызывала в нём желание лечь к ним на пол и забыть обо всём. Его тайная влюблённость в доктора Лектера приносила ему лишь дискомфорт, от которого он не мог избавиться, и усугубляла его одиночество, которого он раньше не понимал. Он хотел спрятаться от этого дома, пытаясь вернуться к душевному покою и радости от общества своих питомцев, но стоило Ганнибалу позвонить ему и пригласить съездить в ещё одно место, и он подрывался и бежал к нему. Пустота, которую он увидел в себе, наполнялась лишь счастливой улыбкой доктора Лектера и его искренним восторгом от их встреч.
Почти всегда они встречались в его кабинете, но Ганнибал как-то умело превращал их общение в деловые беседы, и Уиллу было комфортно. Это не было ни свиданием, ни сеансом психиатра и пациента, а только попытками Уилла распутать это дело и рьяным желанием доктора Лектера ему помочь. Уилл, связанный подписками о неразглашении, держал язык за зубами о его расследовании прошлого Ворона, но мог смело обсуждать его настоящее. В конце концов, он обратился к Джеку Кроуфорду с просьбой привлечь Ганнибала к расследованию официально для составления психологического портрета потрошителя. Алана Блум — это, конечно, хорошо, но Уиллу она казалась слишком самоуверенной, чтобы быть профессионалом, и второй психолог не помешает, особенно если Джека не ограничили в финансах. Ганнибал Лектер был открыт и голоден до всего нового, в отличие от Аланы, которая всё знала и всё умела, при этом глупо топчась на месте. В её глазах постоянно светились раздражающая жалость и непомерная уверенность в собственной мудрости, что делало её пустой и бесполезной.
Получив разрешение на привлечение Ганнибала к делу, Уилл сам напросился отвезти ему все бумаги на подпись. Они созвонились и договорились о том, что он приедет к доктору в офис в семь часов вечера. Джек уже не был с ним так мягок и приветлив, как в первый день совместной работы, и он без проблем отпустил Уилла одного. Это уже не было так весело и продуктивно, когда Уилл за один день перевернул и слил в унитаз все бесполезные наработки ФБР-овской команды, и не отличающийся большим терпением Кроуфорд был согласен на любую помощь. Он работал над этим делом пять лет и никак не мог понять, чего там профайлер так долго роется, уже и сам не осознавая объём информации по мистеру Брауну и его подражателю.
— Здравствуй, Уилл, — тепло поздоровался Ганнибал, распахивая дверь в свой кабинет. — Ты вовремя. Я только что освободился.
— Здравствуйте, доктор Лектер, — поспешно ответил Уилл, проскальзывая внутрь. — Я к вам по делу. Привёз на подпись документы о неразглашении.
— Тебе не нужен повод для наших встреч, — немного насмешливо сказал Ганнибал, провожая взглядом потрёпанный свитер Уилла, — я всегда рад тебя видеть. Проходи к моему столу.
Уилл как всегда немного смутился в первые минуты встречи и на ватных ногах прошагал внутрь. Это случалось каждый раз, когда он приходил к доктору Лектеру. В его голову лезли неконтролируемые мысли о том, зачем он здесь, и что Ганнибал от него хочет. Это было сильнее его, и он сердито отгонял от себя любые непонятные и подозрительные выводы. Пока он боролся сам с собой, он осознал себя сидящим в кресле доктора Лектера и хотел было встать, но Ганнибал, оказавшийся совсем рядом, мягким движением руки удержал его на месте.
— Показывай, что ты там принёс, — по-доброму улыбнулся доктор Лектер, наклоняясь ниже и нависая над правым плечом Уилла. — Джек Кроуфорд решил привлечь меня в свою команду?
— Да, но только если ты не против.
— Почему я должен быть против?
Уилл тихонько хмыкнул, мысленно закатывая глаза от такой нелепой игры слов. Ганнибал постоянно отвечал вопросом на вопрос, заставляя его больше говорить, чем слушать, хотя если Уилл проворачивал подобное, тот тоже всегда знал, что ответить.