Ворон (в разных переводах)

Как ни грустно, как ни больно, – улыбнулся я невольно
И сказал: "Твое коварство победим мы без труда,
Но тебя, мой гость зловещий,
Ворон древний. Ворон вещий,
К нам с пределов вечной Ночи прилетающий сюда,
Как зовут в стране, откуда прилетаешь ты сюда?"
И ответил Ворон:
«Никогда».

Говорит так ясно птица, не могу я надивиться.
Но казалось, что надежда ей навек была чужда.
Тот не жди себе отрады, в чьем дому на бюст Паллады
Сядет Ворон над дверями; от несчастья никуда, -
Тот, кто Ворона увидел, – не спасется никуда,
Ворона, чье имя:
«Никогда».

Говорил он это слово так печально, так сурово,
Что, казалось, в нем всю душу изливал; и вот, когда
Недвижим на изваяньи он сидел в немом молчаньи,
Я шепнул: "Как счастье, дружба улетели навсегда,
Улетит и эта птица завтра утром навсегда".
И ответил Ворон:
«Никогда».

И сказал я, вздрогнув снова:
"Верно молвить это слово
Научил его хозяин в дни тяжелые, когда
Он преследуем был Роком, и в несчастье одиноком,
Вместо песни лебединой, в эти долгие года
Для него был стон единый в эти грустные года -
Никогда, – уж больше никогда!"

Так я думал и невольно улыбнулся, как ни больно.
Повернул тихонько кресло к бюсту бледному, туда,
Где был Ворон, погрузился в бархат кресел и забылся…
"Страшный Ворон, мой ужасный гость, – подумал я тогда -
Страшный, древний Ворон, горе возвещающий всегда,
Что же значит крик твой:
«Никогда»?

Угадать стараюсь тщетно; смотрит Ворон безответно.
Свой горящий взор мне в сердце заронил он навсегда.
И в раздумьи над загадкой, я поник в дремоте сладкой
Головой на бархат, лампой озаренный. Никогда
На лиловый бархат кресел, как в счастливые года,
Ей уж не склоняться – никогда!

И казалось мне: струило дым незримое кадило,
Прилетели Серафимы, шелестели иногда
Их шаги, как дуновенье:
"Это Бог мне шлет забвенье!
Пей же сладкое забвенье, пей, чтоб в сердце навсегда
Об утраченной Леноре стерлась память – навсегда!..
И сказал мне Ворон:
«Никогда».

"Я молю, пророк зловещий, птица ты иль демон вещий,
Злой ли Дух тебя из Ночи, или вихрь занес сюда
Из пустыни мертвой, вечной, безнадежной, бесконечной, -
Будет ли, молю, скажи мне, будет ли хоть там, куда
Снизойдем мы после смерти, – сердцу отдых навсегда?"
И ответил Ворон:
«Никогда».

"Я молю, пророк зловещий, птица ты иль демон вещий,
Заклинаю небом. Богом, отвечай, в тот день, когда
Я Эдем увижу дальней, обниму ль душой печальной
Душу светлую Леноры, той, чье имя навсегда
В сонме ангелов – Ленора, лучезарной навсегда?"
И ответил Ворон:
«Никогда».

"Прочь! – воскликнул я, вставая, демон ты иль птица злая.
Прочь! – вернись в пределы Ночи, чтобы больше никогда
Ни одно из перьев черных, не напомнило позорных,
Лживых слов твоих! Оставь же бюст Паллады навсегда,
Из души моей твой образ я исторгну навсегда!"
И ответил Ворон:
«Никогда».

И сидит, сидит с тех пор он там, над дверью черный Ворон,
С бюста бледного Паллады не исчезнет никуда.
У него такие очи, как у Злого Духа ночи,
Сном объятого; и лампа тень бросает. Навсегда
К этой тени черной птицы пригвожденный навсегда, -
Не воспрянет дух мой – никогда!