- И что вы здесь делаете? - спросил он.
- Я... просто решила осмотреть замок, - ответила я, чувствуя сильное желание вновь отворить ставни, чтобы хоть так немного остудить голову.
- Зачем? - казалось, что Равен вовсе и не замечал моего состояния. С его стороны это больше походило на допрос.
- Просто так. Но, наверное, мне не стоило этого делать, - сказала я и, не выдержав давления Равена, села на сидение, и тут же почувствовала, как нанесённый ветром снег начал таять, согретый моим теплом.
- Встаньте, ещё не хватало, чтобы вы действительно простудились, - и Равен, схватив меня за локоть, рывком поставил на ноги. То раздражение, которое я испытывала к нему утром, вновь вернулось.
- Как будто это вас действительно заботит! - выпалила я.
- Да, до тех пор пока вы мне нужны. А сейчас это так.
- Не сказала бы, что это меня радует. Но... - осознав, что своим поведением я начинаю уподобляться хэйаньцем, я попыталась взять себя в руки и сменить тему разговора, - судя по вашей реакции, мне нельзя бродить по замку одной.
- Можно, - ответил Равен.
Но тогда почему он так вёл себя, когда увидел меня здесь? Впрочем, спросить его об этом я не успела, Равен продолжил:
- Здесь вам нечего опасаться. Этот замок хорошо защищён. Идёмте, я провожу вас в вашу комнату.
Равен наконец-то освободил мне проход. Всего минуту назад я всем сердцем желала, чтобы он это сделал, а сейчас почему-то испытывала лёгкое разочарование. И мои щёки продолжали пылать. Мне почему-то вспомнились песни менестрелей в которых говорилось о любви. Там ведь описывались чем-то похожие чувства? Но... Нет, не могла же я влюбиться, зная Равена всего день, тем более что утром я готова была его возненавидеть. Мне он просто интересен, не более. Но с другой стороны дедушка Флавиана Стефэнас влюбился в Реджену с первого взгляда. И даже несмотря на то, что считалось, что их брак был невозможен, но он всё же настоял на своём, хотя ему и пришлось отказаться от престола. Но я-то в отличие от Стефэнаса совсем не горела желанием выходить замуж за принца Хэйаня.
- Осторожнее, - произнёс Равен, когда я, задумавшись, чуть не споткнулась об ступеньку. - Мне бы не хотелось, чтобы вы сломали себе шею, поднимаясь по лестнице.
Действительно, он же сказал, что я ему зачем-то нужна. Но чем я могу быть ему полезной? Да, я знаю, что мой брак был одним из условий перемирия - это было требованием хэйаньцев. Но почему выбрали именно меня? В конце концов, даром «создавать солнечную погоду» как мой брат Каликс и сестры я обделена. Я даже маленькое облачко прогнать не могу, не говоря обо всех этих тучах, что здесь скрывают солнце. Или хэйаньцы об этом не знают? Но если это так, то что будет, когда они поймут, что им подсунули самую бездарную дочь королевского рода Альба? Хэйаньцы могу вновь объявить войну Люцему. А что будет со мной? Как поступит Равен? За весь наш короткий путь к комнате я несколько раз порывалась сказать ему правду. Лучше всё выяснить, когда ещё можно что-то изменить, по крайней мере, я надеялась на это. Но я так и не решилась.
Доведя меня до двери, Равен собрался уже уйти.
- Подождите, - остановила его я. Это был мой последний шанс сказать правду. Но вместо этого я выпалила, вспомнив предупреждение Флавиана: - Я хочу извиниться, за то, что говорила, что Хэйань ужасная страна.
Я видела, как на мгновение на лице Равена отразилось удивление, но он быстро взял себя в руки.
- Я принимаю ваши извинения, - ответил он.
И больше не говоря ни слова, он развернулся и ушёл.
Хэйаньцы не умеют любить. И когда я стану бесполезной для Равена, он просто меня выбросит. А ещё я совершенно не понимала, как мне лучше всего поступать в этой ситуации.
Замок Фелиции. Два принца
Я слушала весёлую болтовню Фелишы, но мне было тревожно. Впервые с того дня, когда я узнала, что мне придётся выйти замуж за принца Хэйаня, в моём сердце поселился такой страх. До этого я всё продолжала надеяться, что всё как-нибудь само собой образуется, что Хэйань окажется вовсе не таким уж и страшным, и что люди здесь не так уж будут отличаться от привычных мне люцемцев. Даже когда я встретила Равена, я верила, что богиня Солис защитит меня, как защищает всех хороших людей. Но сейчас уверенность в этом улетучилась.