— Вот же гад! Отрастил себе маникюр! Мы его тут лечим, — со злости пнула его в бедро и тут же закусила губу «Он ранен, а я его еще добиваю. Хороша лекарка», — оторвав зубами кусок бинта, быстро перемотала собственную руку и стала наводить на оборотня обезболивающие чары. Но в его половинчатом виде, между ипостасью волка и человека, они плохо действовали.
— Придется зашивать как есть, держи его, покрепче, — скомандовал старик уже вдевая незримую нить в тонкую, длинную иглу.
Агния положила ладони на плечи Яролика и держала до тех пор, пока дед не закончил. От напряжения у нее самой потемнело в глазах, а по лицу стекал пот. Одно дело, когда зашиваешь раны обычного мужика, того опоил, и он сам провалился в забытье, а с оборотнями все не так просто.
— Все, дальше сама, коли рука твоя не болит… — взглянул на девушку, та пожала плечами, открывая окно и запуская свежий ночной воздух.
Обтерев горячее тело Яролика мокрым от жаропонижающего настоя полотенцем, наложила полупрозрачную мазь на все швы и прикрыла повязками. Осторожно приподняв его за голову, влила в горло очищающий и восстанавливающий напитки.
— Только не помирай, слышишь меня волчара, — бубнила себе под нос девушка, укрывая обнаженное тело мужчины пледом.
Дед вернулся через несколько минут посвежевший и умытый:
— Пойду поищу, может он тут поблизости свой меч с вещами обронил.
— А ежели они на болоте остались? Не ходи сам… еще тебя не хватало лечить от той гадости что там завелась. Убил он ее или нет не узнаем пока не очухается, — прислонилась к дверному косяку. Захотелось помыться как следует, чтоб избавится от запаха страха, которым она вся пропотела, зловония яда и крови. Сарафан нуждался в капитальной стирке, ну его она если что отдаст Гаяне, та знает кучу бытовых чар и зелий от сильных загрязнений.
— Ступай к ручью, а то еле на ногах стоишь, надо яд с кровью срочно смыть, — Ратимир сунул ей в руки глиняный кувшин. — Сначала этим, а потом обычной родниковой водой.
— Она же ледяная! — «Окунаться головой! Я там задубею и все женское себе отморожу»
— Переживешь! — гаркнул на нее лекарь и пошел на поиски вещей.
Поворчав, Агния взяла с полки в бане чистое большое полотенце и пошла к ручью.
Место освещал лунный свет и за холмиком, по которому стекала вода, было небольшое подобие купели, ровно для одного человека. Для чистоты, дно выложено камнями.
Скинув с себя грязную одежду, Агния потихоньку вылила пахнущую травами жидкость из кувшина на руки, омыв их по локоть, затем полила босые ноги и наконец протерла лицо. Дальше едва слышно вскрикивая, ступила в ледяную воду, резко нырнув, едва не нахлебалась воды, а когда вылезла, переминаясь с ноги на ногу и дрожа под полотенцем, которое доходило до щиколоток словно простыня, побрела обратно в дом.
«Хорошо, что здесь сад, и никто среди ночи не станет за мной подглядывать. Мало ли женских попок в округе не видели», — в сенях, она бросила грязное платье в корзину для белья.
Из комнаты донесся слабый стон и придерживая полотенце на мокром теле, девушка подошла к Яролику. Оборотень метался во сне, скрипел зубами, на лавке уже виднелись порезы от когтей.
— В горячке мечется, вот горемычный, — положила ладонь на его мокрый лоб.
С ее длинных волос ему на лицо закапала вода, растекаясь по шее и груди, но девушка не обратила на это внимание. Ее больной успокаивался, после ручья, ледяное прикосновение то от жара было самое. Так она простояла до тех пор, пока поясница не заболела и уже с оханьем разгибаясь, прервала лечебный контакт.
— Хватит с тебя, во мне итак сил как в стопке самогонки. Спи давай, кошмары ему видите ли сняться, тоже мне, разнесчастный, — заслышав шум за дверью, быстро побежала к себе в спальню. Негоже нагишом разгуливать. Переодевшись во второе платье, а у нее их было всего два, замотала волосы сухим полотенцем и сбежала обратно, как раз застигнув, как ее грязную одежду, отправляют в огонь печи.
— Эй, дед! Ты совсем что ли, это же мое платье! — она протянула руки к огню и тут же получила по ним хворостиной, ощутив себя маленькой и непослушной девочкой.
— Тихо дурная твоя голова, чего раскричалась. Тебе жизнь твоя дорога али тряпка какая? — грозно на нее зыркнул своими совсем пожелтевшими глазами.
Плечи его стали шире, рубаха на груди трещала, а в некогда седых волосах появились длинные каштановые пряди.
Агния обижено поджала губы, потирая ладони с алыми полосами.
— Платью твоему, как и моей одежде не помочь и ничем не смыть тот яд что ткань впитала. Не отстирается такое никакими средствами и заклинаниями, только сжечь остается. Так что как очухается наш болезный, так и потребуешь с него новый наряд, в уплату лечения.